Свен Хассель - Генерал СС

Наступила пауза. Порта осторожно выглянул сквозь камыши. Из башни высунулся человек в защитного цвета каске и, щурясь, разглядывал нанесенный урон.

Порта поднял свой огнемет. Мы смотрели на него со страхом, потому что промахнись он, выдай наше местоположение, нам конец.

Я затаил дыхание и закрыл глаза ладонями, потом оглушительный взрыв заставил меня поднять взгляд. Порта попал в цель, и весь танк был охвачен пламенем.

С ноющими, затекшими от неподвижности мышцами мы поднялись и продолжали путь. Шедший впереди Порта постоянно ощупывал гать. Державшийся на шаг позади него Малыш с крупнокалиберным револьвером наготове высматривал снайперов. Мы знали по опыту, что русские непревзойденные мастера в искусстве маскироваться, и кое-кто из них явно обладал бесконечными терпением и выносливостью. Сибиряк [16] Здесь и далее: страх немцев перед сибирскими стрелковыми частями был настолько силен, что и спустя многие годы после окончания войны Хассель по инерции называет сибиряками практически всех русских солдат, что, разумеется, не соответствует действительности. — Прим. ред. , с которым мы однажды столкнулись, прятался на вершине дерева целые сутки и так слился со своим убежищем, что даже птицы садились ему на плечи.

Внезапно Порта опустился на колени и бросился в воду. Видна была только его голова. Он подал нам сигнал, и мы все нырнули, вытащив дыхательные трубки и сунув их в рот. На виду оставались только наши маскировочные шлемы. Прятались мы десять долгих минут, которые, когда лежишь в грязной воде, кажутся скорее десятью долгими часами. Ничего не последовало. Либо то была ложная тревога, либо опасность миновала. Так или иначе, но подобные случаи действовали на нервы.

Еще километра полтора, и нашим глазам предстала в высшей степени необычная, удивительная птица. Желто-зеленая, сидевшая на обломанной гнилой ветке, она исполняла какой-то танец с явной целью заинтересовать и заставить подойти поближе. Она водила хвостом из стороны в сторону, будто собака, опускала голову к земле и задирала зад, словно заигрывающий голубь, высвистывала мелодию и вращала блестящими глазами-бусинками. Птица была приманкой для неосторожных. Но мы уже долго воевали и не принимали красивых танцующих птиц за чистую монету. Мы знали, что поблизости прячется противник, ждущий, чтобы мы сделали роковой шаг.

Порта, по-прежнему шедший первым, нырнул под воду и стал медленно пробираться вперед. Присутствие его выдавала только легкая рябь. Невысокий Легионер нырнул следом за ним, держа в зубах нож. Остальные залегли и наблюдали.

Порта достиг цели и осторожно поднялся на поверхность. Быстрый взгляд вокруг, протянутая рука… Тут же поднялись две тени. Две тени в зеленом обмундировании… Но прежде чем они успели выполнить свою задачу, Порта выстрелил в одного, а Легионер всадил нож в другого. Избавленная от роли приманки птица с писком поднялась в воздух и полетела к ближайшим деревьям.

— Господи! — сказал Старик, поднимаясь. — Ну и жизнь!

Он шагнул вперед, поскользнулся и зашатался. При этом машинально вскинул руку и едва не схватился за ближайший куст.

— Осторожно! — крикнул Барселона.

Он как раз вовремя поддержал Старика, и они, пошатываясь, отошли назад по гати. Барселона, дрожа, указал на кусты в той стороне. Мы увидели два провода, уходивших, змеясь, в воду и протянутых под древесные стволы. Сколько взрывчатки лежало там, мы могли только догадываться.

— Господи, ну и жизнь! — повторил Старик, утирая пот со лба. — Что за гнусная, треклятая жизнь!

Несколько часов спустя мы бесшумно подкрались к шалашу на одном из островков. Мы заметили его издали и пристально за ним наблюдали, но никаких признаков враждебной деятельности не было. В шалаше мы обнаружили пятерых партизан, трех мужчин и двух женщин [17] Партизан в окрестностях Сталинграда в 1942 г. быть не могло. — Прим. ред. . Партизаны устроили себе базы на болоте и, выходя на операции, одевались в уродливые зеленые костюмы. Оказать сопротивление эти пятеро были не в состоянии. Бутылка водки явно прошла по кругу, и они лежали грудой, обнявшись и широко раскрыв рты. Мы быстро и безжалостно разделались с ними, бросили тела в болото и провели ночь в шалаше, прикончив оставшуюся водку и найденный там ящик вяленой рыбы.

На другой день мы добрались до своей цели, к мосту, который требовалось взорвать. Это был самый большой, массивный, впечатляющий мост, какой мне доводилось видеть. Перспектива уничтожить его была сомнительной, и я подумал, не было ли наше путешествие пустой тратой времени.