Свен Хассель - Генерал СС

Некоторое время спустя пьяный Порта, расхаживая с бутылкой в руке, наткнулся на недавно прибывшего к нам лейтенанта. Лейтенант был юным и ретивым. Только что вылупившимся птенчиком, еще с желтком за ушами. Раньше они с Портой не встречались. Лейтенант отступил назад, видимо, ожидая от Порты какого-то проявления почтительности. Порта уставился на него маленькими, блестящими глазами с откровенной снисходительностью.

— Ты! Обер-ефрейтор! Не знаешь приказов фюрера?

Порта широко раскрыл глаза.

— Прошу прощенья. Он не в состоянии отдавать никаких приказов после того, как вчера вечером противник выпустил ему кишки. Мы похоронили его в одной из траншей.

Лейтенант принял высокомерный вид.

— Пытаешься острить, обер-ефрейтор? Умышленно оскорбляешь своего фюрера?

Порта щелкнул каблуками и отсалютовал рукой с бутылкой.

— Никак нет! Мне бы в голову не пришло.

— Тогда что, черт побери, ты имел в виду, говоря, что вы похоронили фюрера в траншее?

Порта с невинным видом уставился в лицо плотно сжавшего губы лейтенанта. Его голубые глаза постепенно прояснились.

— А, так вы о том фюрере!

— А ты думал, о каком?

— Думал, вы имели в виду нашего фюрера. Гауптман Шван был убит вчера вечером. Когда вы сказали о приказах фюрера, я подумал, что речь о нашем гауптмане. — Порта весело улыбнулся. — Приказы нам отдавал только он. Больше ни от кого мы бы их не приняли.

Лейтенант высунул шею из воротника и с трудом сглотнул.

— Обер-ефрейтор, какие у тебя обязанности в роте?

— Всего понемногу. В настоящее время командую третьим отделением.

— Храни нас Бог в таком случае, вот и все, что могу сказать! Какой идиот назначил тебя командиром отделения?

— Знаете, — серьезным тоном заговорил Порта, — командовать отделением мне удовольствия не доставляет. Это долг, а не удовольствие. Однако приказ есть приказ, и все знают, что мы, обер-ефрейторы, становой хребет немецкой армии. Офицеры, простите мне эту вольность, поскольку я говорю правду, так вот, офицеры — это лишь глазурь на торте… извините за выражение, — любезно добавил он. — Не сочтите за грубость, но что бы вы делали без нас?

— Предупреждаю, обер-ефрейтор! Думай, что говоришь!

— Но…

— Сам фюрер… фюрер Адольф Гитлер… — Лейтенант умолк и свирепо посмотрел на Порту. — Стоять смирно, когда я говорю о фюрере!

— Слушаюсь! Можно только поставлю бутылку? Без нее удобнее.

— Ты не имеешь права держать в руке бутылку! Не имеешь права пить! Смелость во хмелю запрещена!

— Вот так так, — произнес Порта.

Он был мастером подтрунивать над офицерами. Мы, находясь на безопасном расстоянии, наблюдали за потехой. Юный лейтенант выпрямился, и на его бледных щеках появился лихорадочный румянец.

— Обер-ефрейтор! Священный долг каждого гражданина Германии, мужчин, женщин, детей, солдат и штатских, иметь горячую, красную, гордую кровь в жилах!

Порта стоял, хлопая глазами. Лейтенант набрал в грудь воздуха и заговорил более спокойным тоном.

— Отныне и впредь, — раздраженно сказал он, — отдавать вам приказы буду я. Понял? Теперь ты под моим началом, и советую помнить, что я приверженец строгой дисциплины! Мои подчиненные должны быть крепкими, словно крупповская сталь! Никакой расхлябанности, никаких отступлений от уставов!

— Полностью согласен с вами, — сказал Порта. — Разрешите идти?

Тот день оказался неудачным для нового лейтенанта. Два часа спустя у него хватило глупости связаться с Малышом. Они быстро шли навстречу друг другу. Малыш нес на полевую кухню два ведра воды. Голова его была опущена, а лейтенант просматривал какие-то бумаги. На ходу они задели друг друга. Через края ведер плеснулась вода, и Малыш, продолжая путь, выругался. Лейтенант остановился и оглянулся на невоспитанного олуха, посмевшего обругать офицера.

— Эй ты, солдат! Вы не отдаете чести офицерам в этой части света?

Малыш спокойно продолжал идти с ведрами. Это был не первый свежеиспеченный офицер, прибывший к нам прямо из училища и считавший, что войну можно выиграть молодцеватым отданием чести и начищенными пуговицами.

— Эй! — завопил возмущенный лейтенант. — Я к тебе обращаюсь! Ты, с ведрами! Как твоя фамилия?

Малыш остановился. Вежливо обернулся и уставился на офицера. Как часто говорил Порта, чтобы уцелеть на этой войне, нужно в определенной мере подыгрывать им, потакать их прихотям и капризам.

— Моя фамилия Кройцфельд, — ответил Малыш. — И если вы кричали мне, то я немедленно остановился.