Пак Голь - Отечество

— Нет, и я должен жить. Должен. Мы еще будем вместе, Чон Ок!

Он стиснул зубы и упорно зашагал вперед.

Тхэ Ха шел напрямик, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться о куски угля. До поворота было не больше ста метров. Но они тянулись, как тысяча ли. Силы покидали его. Еще один метр. Потом еще. Почудилось, что где-то ухнул взрыв. Тхэ Ха припал к земле ухом. Тело не повиновалось, отяжелело.

Что это? Пение птиц или чей-то свист? Тхэ Ха не мог различить. Только сейчас он почувствовал боль в голове и озноб во всем теле. Он открыл глаза и осмотрелся. Опять слепая темнота. Перед глазами его вдруг мелькнули жуткие картины: дуло карабина, нацеленное ему в лоб… Вот он ползет черным коридором по зловонным лужам и липкой грязи. Потом, казалось, бесконечные блуждания под землей. И все-таки он еще не вырвался из страшных объятий подземелья.

— И не выберусь… Погибну здесь… Бедная мать, она ничего не узнает обо мне… Чон Ок станет женой другого. Друзья… Вспомнят ли они обо мне добрым словом?

И тут память столкнула его лицом к лицу с американцем, командовавшим расстрелом… А это кто?… Предатель Док Ки… Вот он подошел к долговязому американцу… Докладывает ему: «Трех красных поймали. Одного около шахты, другого — когда пытался войти в нее, третьего в шестом забое схватили…»

— Схватили в шестом?… Ах ты гад. Сам вперед сдохнешь! — Тхэ Ха встал, желваки играли на скулах. Он снова пополз вперед. Тело по-прежнему едва слушалось. Но помогала ненависть.

Он полз все дальше и дальше, хотя руки и ноги сковывали железные цепи усталости. И вдруг… до слуха донесся какой-то мерный стук. Вода или еще что-то? Компрессор взорван… Тогда что это? Он замер, прислушиваясь. Вроде бы подул ветерок… Откуда? Газ взорвался? Он принюхался несколько раз, но ничего подобного не обнаружил. Наоборот, воздух был чистый и свежий. Такой воздух мог быть только там, наверху, на поверхности, — в горах, в поселке. Неужели заработала воздуходувка? Он собрал все силы и пополз вперед. Вот и место, где он закладывал динамит. А ветерок все усиливался.

«Где-то есть выход», — с бьющимся сердцем подумал Тхэ Ха. Он напрягал зрение, надеясь увидеть хоть маленькое светлое пятно, лучик солнца, но кругом темнота. «Галлюцинация», — наконец решил он и весь обмяк. Но пополз дальше, и неожиданно впереди что-то забелело. Показалось? Может быть, и ничего не было? Он прищурился и снова начал вглядываться в темноту. Странно, но теперь стало немного светлей. С прибавившимися внезапно силами он потянулся вперед, к светлому пятну.

Звезды?… Совсем непохожие. И потом, почему они отсюда видны? Он снова присмотрелся. И все-таки звезды. Конечно, они. Их целое море…

Когда Тхэ Ха выбрался на поверхность, небо на востоке еще чуть начинало алеть. Пахло сыростью. Белесые полосы тумана медленно взбирались вверх по склонам сопок, плыли над землей, точно облака. Причудливо поблескивали, переливаясь, снежинки на деревьях. Белел сказочным узором иней. И странно желтели еще уцелевшие на ветвях деревьев листья.

Тхэ Ха, как зачарованный, долго смотрел на родные места. Свежий ветерок ласкал щеки, пьянил. «Как хорошо! Жизнь-то какова? Значит, увижу их, моих товарищей! И Чон Ок, мое счастье, мою жизнь!…»

Радостное чувство овладело Тхэ Ха. Пусть враги сейчас злобствуют, пусть будет очень-очень трудно, но счастье они не затмят, не смогут. Он осторожно встал с земли и спустился в ложбину. У родника вдоволь напился и прилег под деревом отдохнуть.

Начинало светать. Тхэ Ха почувствовал прилив новых сил. Прячась в кустарнике, он пошел вдоль подножия горы к своему дому. Где-то стреляли. Стрельба то затихала, то вновь становилась ожесточенной. Тхэ Ха знал, что появляться в поселке опасно, но не мог совладать с собой. Там мать. Что с ней? Ему надо во что бы то ни стало ее повидать. А если нужно, то и помочь.

Тхэ Ха осторожно вышел из кустов и незаметно приблизился к домам. Вот и огороды… В домах не было света, и они выглядели нежилыми. Ни единого признака жизни, окна заколочены, ставни закрыты наглухо. И только собаки лаяли истошно, эхо глухо отдавалось в горах.

Тхэ Ха тихо полз вперед. Скоро и его дом. Там тоже нет признаков жизни, ни единого огонька. Он вскочил, пробежал несколько шагов. Подкрался к крыльцу. Ни единого шороха. Дом пустой. Где же мать? Тхэ Ха хотелось рвануть дверь, но он удержался. Нельзя, а вдруг там враги? Он отполз в огород и стал ждать. Из дома — ни звука. Тогда он прокрался к черному выходу. Прислушался. Неужели мать ушла? Осторожно дернул за ручку, дверь подалась.