Пак Голь - Отечество

— И что ты за человек, Тхэ Ха? Брось меня, ступай один, — просил Ким, едва передвигаясь. Ты должен жить. И выберешься. Ведь устанешь ты из-за меня. Мне уже пришел конец… Не спеши. Хорошо обдумай… Может быть, и седьмой забой завален, но все-таки выход должен быть… Должен.

— Найдем, отец… Потерпи… Не падай духом… Давай ко мне на спину… — Тхэ Ха не договорил и сам упал в изнеможении.

— Судьба, сынок! — вздохнул старик и огляделся вокруг. — Здесь схоронен и твой отец.

— Здесь?! — изумился Тхэ Ха, и вдруг страшные воспоминания встряхнули его. «Да ведь и в самом деле отца засыпало в пятом забое».

— Да, здесь… Я был рядом, тоже думал о смерти, но, видишь, бог спас… Просто чудом уцелел…

Старик дальше не мог говорить. Нахлынули воспоминания. Вспомнилась вся жизнь, самое главное — это было здесь, в шахте, в поселке…

— Твой отец был упрямым… Работал как вол. А жили кое-как. Едва перебивались. А потом… Обвал…

— Пойдем скорее, скорее!—Тхэ Ха стало не по себе от его рассказа. Старик лежал без движения. Тхэ Ха с силой поднял его, поставил на ноги. Но он едва держался и опять сполз на землю. Тхэ Ха ничего не мог поделать. Жизнь покидала старика. Он дернулся всем телом и затих. Теперь уже навсегда.

Тхэ Ха продолжал путь один. Кругом жуткая, пугающая темнота. Только монотонный звук падающих капель. Нестерпимая боль сдавила грудь. Тхэ Ха вернулся, обнял тело старика и зарыдал. «Теперь очередь за мной», — подумал он, и слезы с новой силой полились по щекам. Страх вдруг цепко схватил его за горло. Он не понял, что с ним было дальше. То ли во сне, то ли наяву неожиданно вспыхнул пучок света. Обезумев, он закричал:

— Мама!

Тхэ Ха бежал вперед, падал, вставал и снова бежал. Потом споткнулся о бревно, упал и больно ударился лбом. В полузабытьи он долго звал:

— Товарищ Чун О!

— Товарищ директор!

Чон Ок проснулась от холода, сковавшего все тело.

Солнце еще не взошло — очевидно, она не проспала и двух часов. Из зарослей смородины и молодого ельника доносился мужской храп. Чон Ок попыталась снова уснуть, натянула одеяло на голову, подложила ладонь под щеку. Кругом стояла тишина — война шла где-то стороной. Заплакала тоскливо кукушка. Ей откликнулась другая. Мальчик обнял ручонками шею Чон Ок и приник к ней, как к матери. Только сейчас она вспомнила, что рядом малыш-сирота, и заботливо укрыла его одеялом. Тоскливые крики кукушек вернули Чон Ок к грустным мыслям, от которых она все время пыталась уйти. Ей вдруг почудилось, что это ее зовет Тхэ Ха. Воспоминания овладели девушкой. Сердце забилось учащенно, точно у маленькой птички, попавшей в когти орлу. Тревога за Тхэ Ха росла с каждым днем, а теперь она стала просто нестерпимой. Захотелось «уда-то бежать, искать его. Но где? Чон Ок отбросила от лица одеяло. С неба глядели звезды тысячами блестящих глаз. Подобно слабой пелене тумана, пролегла полоса Млечного Пути.

Когда-то в седьмой вечер июля мать рассказывала ей о Млечном Пути историю. «На небе жили юноша, по имени Кен У, и девушка Чик Нё. Они любили друг друга. Но об этом узнал злой демон. Он бросил их обоих в темницу. Они все равно были рядом и могли встречаться. Тогда злой демон образовал широкую и глубокую реку — Млечный Путь, по одну сторону поместил Кен У, а по другую — его любимую девушку. Теперь они, казалось, были разлучены навсегда. Увидев их горе, сорока и галка решили им помочь. Они каждый седьмой вечер июля перекидывали мост через Млечный Путь, и возлюбленные снова могли встречаться. Но только раз в год, в этот день. Они долго тосковали, а когда встречались, то плакали, и оттого на земле лил дождь. Поэтому в седьмой день июля всегда шел дождь, даже если до этого была ясная погода».

— А почему злился демон?—спрашивала Чон Ок, подперев подбородок рукой и внимательно слушая рассказ матери.

— Злился потому, что Кен У и Чик Нё любили друг друга.

— А это плохо, что любили?

— Злой демон боялся любви и потому сердился, старался помешать.

И Чон Ок невзлюбила злого демона. Когда ее взяли в дом «младшей невесткой», она частенько уходила на опушку леса и оттуда смотрела на Млечный Путь. В такие минуты она представляла себя на месте несчастной девушки Чик Нё. И как той девушке помогали сорока и галка, перекидывая мост к ее любимому, так и для самой Чон Ок таким мостиком казался путь на шахту. Об этом она всегда вспоминала, когда ей доводилось идти на шахту по каким-либо делам. С годами она поняла, что рассказ матери всего-навсего легенда, но навсегда в ее сознании Млечный Путь остался связанным с разлукой и невысказанной любовью.