Альберт Зарипов - «Был жестокий бой»

— Дожуй! — ещё раз приказал Батолин.

А ведь пехотинец, вставая из-за стола, как раз зачерпнул из банки два больших куска холодного мяса. Возможно он собирался прожевать их по дороге… а тут ему пришлось стоять на одном месте… И работать челюстями в усиленном режиме… Да и глотать это мясо, толком его не разжевав.

— Вот теперь пошли. — произнёс товарищ капитан и мы направились наружу.

А там продолжали стоять наши бойцы-разведчики. Они курили и переговаривались вполголоса, терпеливо ожидая дальнейших команд. А солдат-пехотинец уже подошёл ко входу в правую палатку и раздвинул пошире оба полога.

— Заходите. — произнёс он и первым занырнул внутрь.

Вслед за ним в палатку-морг стали заходить сначала офицеры, а затем и остальные разведчики. Внутри было сумрачно и нам понадобилось какое-то время на то, чтобы глаза привыкли к очень скудному освещению.

— Вот! — сказал пехотинец и показал рукой сначала в одну сторону, а затем в другую. — Вот здесь лежат наши… А тут — местные. Смотрите!

В левой половине огромной палатки находилось двое носилок, на которых лежали людские тела. Батолин попросил пехотинца выйти и откинуть с окошек защитные клапаны. Тот опять кивнул понимающе и, продираясь через толпу вошедших, пошёл выполнять очередную просьбу странноватого товарища капитана.

Через минуту-другую в палатке стало гораздо светлее. Сквозь запылённые окна сюда пробивался яркий утренний свет и мы могли без труда рассмотреть лежавших на носилках военных.

Ближе к окну находился труп прапорщика. Это был уже немолодой мужчина с седеющими висками. Его возраст составлял лет так сорок- сорок пять. Одет он был в обычный общевойсковой бушлат однотонного цвета, летние штаны с карманами по бокам. На ногах — солдатские парадно-выходные ботинки. На голове каким-то чудом продолжала оставаться армейская шапка-ушанка. Судя по всему, он не собирался бежать в атаку с автоматом наперевес. Это был обычный товарищ прапорщик, каких в войсках сотни тысяч. Может быть начальник какой-нибудь аппаратной связи или же машины техпомощи…

— Как будто спит. — вздохнув, сказал чей-то голос сзади.

Действительно. Невольно создавалось такое впечатление, что этот немолодой прапорщик только что прилёг отдохнуть на носилки. Обмундирование его было вполне опрятным и чистым. Только лишь ботинки слегка заляпаны грязью. Да и вся его поза казалась какой-то умиротворённо-спокойной. Возможно из-за сложенных на животе рук, кисти которых были накрепко привязаны друг к дружке беленьким бинтом. Как это обычно делают для того, чтобы верхние конечности убитого не болтались при ходьбе тех, кто несёт носилки. И таким образом не мешали дальнейшей транспортировке покойного.

— А куда же пуля попала? — спросил Денисов, сидя на корточках у тела погибшего. — Нигде не видать.

Юре никто не ответил. Он вздохнул и поднялся. А мы по-прежнему смотрели на мёртвого прапорщика. Может быть именно под его привязанными руками и находилось входное пулевое отверстие, в результате чего он и был убит.

Но более всего мы смотрели на лицо. Оно у покойного прапорщика было очень спокойным. Закрытые глаза и неплотно сомкнутые губы, лёгкая щетина на щеках и чистый лоб, чуть курносый нос и короткая стрижка — всё это выглядело очень обыденно… И даже не верилось, что этот товарищ прапорщик мёртв. Что он не встанет сейчас с этих носилок и не потянется после крепкого сна. Что он не протрёт своё заспанное лицо большими и мозолистыми руками, перед тем как пойти выполнять свои служебные обязанности.

— Да-а… — сказал Батолин, отходя от покойного. — Жалко прапора… Наверняка, дети остались.

Командир роты окликнул солдата-пехотинца. чтобы выяснить из какой воинской части и откуда этот прапорщик доставлен…

— И вообще… — говорил Серёга. — Какие-нибудь документы есть или нет?

Но работника военно-полевого морга здесь уже не наблюдалось. По видимому, он пошёл доедать свой завтрак.

— Товарищ старш-нант! — произнёс подошедший ко мне Винтер. — Там морпех лежит! Маленький такой!

И я пошёл туда, где больше всего скопилось наших бойцов. Вскоре и мне удалось разглядеть очередную жертву чеченской войны.

Этот погибший и в самом деле являлся маленьким морским пехотинцем. О его войсковой принадлежности свидетельствовал ярко-красный нарукавный шеврон. Этот кружочек с якорем внутри. Одет он был в камуфлированный бушлат с чёрным воротником и такие же камуфлированные штаны. Форма хоть и была новой, однако не совсем уже чистой. Кое-где виднелась подсохшая грязь. Да и его ботинки-берцы только вверху были чёрными.