Александр Тамоников - Приказано совершить подвиг

– Не перебьют, если штурм пойдет со всех сторон.

– Да где столько сил взять?

– А это уже не наше дело. И вообще, хорош голову ломать, что толку? Все одно, будем делать, что прикажут.

– Оп-па! – воскликнул вдруг Липатов. – Гляди, Леха, душки объявились!

– Где?

– У первого подъезда. Двое!

Богданов вскинул снайперскую винтовку и направил ствол в сторону подъезда, чтобы через оптику рассмотреть боевиков.

– Ага! Вижу. Здоровые архары, наверное, офицеры местные… Ни хрена себе!

– Чего там?

– Один пузырь водки достал из куртки, сорвал пробку и пьет из горла.

Липатов тоже направил прицел на боевиков.

– В натуре пьет, сука! Им же нельзя, они мусульмане…

– Да этим по фигу вера. Борзые, суки!

– А чего им бояться? Наши снайперы из домов их видеть не могут, поликлинику они считают своей, а в «зеленке» все больше их собратьев. Хотя, конечно, борзые, козлы.

– Надо их проучить.

– В смысле?

– Завалить эту сладкую парочку.

– Охренел? Забыл приказ сидеть тихо?

– Так мы и снимем их тихо.

– Брось, Леха, пусть пьют и сваливают, – отставил винтовку Липатов.

– Ты чего, струсил? Выстрелов ведь никто не услышит. Подумают, что стрелял снайпер с дальней позиции, из «зеленки».

– Из 9-миллиметрового ствола?

– Да кто будет на это смотреть? Нет, Юрик, валить духов надо. Да не дрейфь, не врубятся душки, что по ним из поликлиники стреляют. Они и «Винторезов»-то еще не видели.

– У духов все есть!

– Так, базарим или стреляем?

– А, черт с тобой, – решился Липатов, – бьем! Я беру левого, ты правого!

– Вот это другой базар. Огонь по команде.

– Чьей?

– Твоей.

– Ладно!

Разведчики прицелились.

– Готов? – спросил Липатов.

– Готов, – ответил Богданов.

– Огонь!

Раздались два хлопка, и боевики с простреленными черепами рухнули у входа в подъезд. Никто выстрелов не слышал – ни в ДГБ, ни в поликлинике; даже Воробейников, находившийся неподалеку в компании офицеров.

– Вот так, козлы, получили! – воскликнул Богданов. – Это вам на закуску! Юрик, смотри на здание с первого по третий этаж, я – выше!

Разведчики через оптику начали осматривать дом.

– Есть один дух! – крикнул Липатов, – на втором этаже, еще один в соседнем окне, вниз смотрят.

– У меня тоже двое, на четвертом этаже. Еще один объявился на пятом. Спрятался, сволочь, за стену, на поликлинику смотрит. Ну, щас ты досмотришься, гэбэшник долбаный. – И Богданов выстрелил. – Есть! Третий готов. Прямо в лобешник пулю всадил.

– Мои отошли от проемов, видимо, их что-то насторожило. Никого не видать. А у тебя?

– И у меня никого, – ответил Богданов, – хотя один нарисовался в крайнем окне. Из бинокля на «зеленку» смотрит. Говорил же, если что, духи подумают, что бьет снайпер из частного сектора. Этого с угла придется мочить.

– Может, хватит, Лех? А то засветимся, тогда хреново придется. Всем. Нам же вообще башни свернут за самодеятельность.

– Ни хрена! – Богданов уже вошел в раж. – Сейчас этого «очкарика» сниму, и все, закончим обстрел.

– Не надо, Лех, с угла неудобно стрелять.

– Ты забыл, что неудобно только на потолке спать, одеяло спадает. А этого душка я сейчас прибью. – И Богданов отошел в угол комнаты.

Возможно, этот выстрел и остался бы не зафиксированным духами – в смысле, боевики не смогли бы сориентироваться и определить, откуда ведется огонь, – если бы не кусок стекла, торчавший из рамы. Богданов видел его, цель находилась правее, но в самый последний момент вражеский наблюдатель сдвинулся левее, и разведчик нажал спусковой крючок машинально, переместив глушитель «Винтореза» влево. В результате пуля, выпущенная из снайперской винтовки, задела стекло. Боевик был убит, но разбитое стекло с грохотом разлетелось на куски.

– Твою мать! – выругался Богданов. – Стекло задел!

– Говорил же, не надо, теперь духи поймут, откуда стреляли, – сказал Липатов.

– Так это вы тут решили поиграться! – ворвался в комнату Воробейников. – Не подумали, что за это будет? Кто разрешил открыть огонь? Липатов! Богданов!

– Может, все еще обойдется? – тревожно проговорил Липатов.

– Я спросил, – повысил голос Воробейников, – кто разрешил открыть огонь?

– Так это, мы вынуждены были стрелять, – солгал Богданов.

– Что значит – вынуждены?

– Из подъезда вышли два духа; видно, что-то заметили, потому что смотрели на поликлинику. А потом один из них вскинул автомат. Я подумал, что он засек кого-нибудь из наших. Ну, не давать же ему своего расстрелять? Вот мы и мочканули душков. А потом еще двух, что были на верхних этажах, они ведь могли засечь нас. А в стекло попал случайно. Духа все равно надо было валить, он заметил что-то подозрительное. И четвертый уже в бинокль рассматривал поликлинику.