Владимир Першанин - Штрафник, танкист, смертник

— Точно не помню. Надо сосчитать.

— Считай, — сказал я и обернулся к Лене Кибалке. — Сколько мы с тобой снарядов выпустили?

— Двадцать семь бронебойных и девятнадцать осколочных. Всего — сорок шесть штук. Может, на один ошибся.

Вернулся от своего танка Анастас Скариди. Догадался застегнуться на все пуговицы, туго подпоясать бушлат. Козырнул ротному:

— Докладываю, что экипажем танка выпущено по врагу шестнадцать снарядов.

— Экономил боеприпасы или отсиживался?

— Ну, вы же знаете, нам прямо в лоб снаряд закатили. Стрелка-радиста убили, пожар начался.

— Брось, Анастас, — перебил его Таранец. — Погиб товарищ. Что ж теперь, не воевать, весь бой оплакивать его? Приводи машину в порядок и больше не вздумай от боя уклоняться. Стрелка-радиста я тебе дам. Пробоину чем-нибудь заделайте и кровь обмойте. Пулемет-то цел?

— Целый.

— Ну, иди.

Когда подавленный и растерянный младший лейтенант пошел к своему танку, Таранец достал папиросы, протянул мне одну.

— Подломился парень. Я его понимаю. Рядом парнишку насквозь продырявило, кровища, одежда горит.

— Оба запасных бака сорвало, — добавил я. — Один сильно горел.

— За тобой, Алексей, наверное, прятался? — Не дождавшись ответа, выругался: — Мы тоже с полсотни снарядов выпустили. А этот — шестнадцать. Прятался! Поговори с ним еще. Мне балласт не нужен.

Съездили на мотоцикле глянуть на подбитый «тигр». Насчитали штук двадцать попаданий. Большинство снарядов не пробивали броню тяжелого танка с 88-миллиметровой пушкой. Нашел я след и своего снаряда. Болванка пробила два металлических колеса, сорвала их с оси. Обратили внимание на непривычно широкие гусеницы. О «тиграх» мы тогда знали лишь понаслышке, и вот теперь представилась возможность рассмотреть нового противника вблизи. О «тиграх» будут много говорить и после войны, но в те минуты, обходя шестидесятитонную громадину, я понял, что нам приготовили подарочек еще тот. Единственное, что отчасти успокаивало, этих тяжелых машин у фрицев было пока немного.

Подтянулась пехота. Полезли за трофеями. Танкисты и десантники их опередили. Некоторые уже ходили с немецкими автоматами. Так как кухня опаздывала, перекусили сухим пайком и трофейными консервами. Немного выпили. Напряжение боя постепенно уходило, хотя все мы знали, что передышка временная. Мелькнуло в голове, что, возможно, надо было, не останавливаясь, идти дальше, к станции. Глянул на многочисленные тела бойцов, разбросанные на пашне, несколько догорающих танков. Отозвал в сторону Анастаса Скариди и показал на поле:

— Видел? Там и наш взводный остался. Не побоялся с «тигром» схватиться.

Грек, видимо, выпил водки больше, чем положенные сто граммов. Вел себя агрессивно и оправдываться не собирался:

— Тебе легче бы стало, если б я там догорал? Чего спектакль устроил? Кто двадцать, а кто сорок снарядов выпустил? У меня два попадания в танк. Фрицевская болванка в десяти сантиметрах прошла. Чуть левее, и меня бы насквозь продырявило.

Я понял, что отчитывать на манер политруков взвинченного да еще выпившего командира танка бесполезно. Экипаж был явно на его стороне. Правильно сделал младшой, что на рожон не лез. Получили попадание, человек погиб, куда еще рваться.

— Черт с тобой, Анастас. Если решил и дальше в хвосте плестись — валяй! То, что трусом прослывешь, тебя, видать, не волнует. Зато живым останешься.

— Быстро ты, Алексей, изменился. Не успели взводным поставить, уже за воспитание принялся. Год или полтора этой должности ждал. А там глядишь, ротного заменишь.

— Пошел на х…! — выругался я.

— Пойду, а что же мне остается. Не всем такими героями быть, как ты.

В общем, поговорили. Как меду напились.

Получил для пополнения взвода легкий Т-70, который привели в порядок ремонтники. К своему удивлению, водителем-механиком на нем оказался Коля Ламков, а командовал легким танком старшина с густыми светлыми усами. Старшина доложился по форме, а я показал ему место, где оборудовать капонир.

— Распорядились бы в помощь пару-тройку пехотинцев дать, — попросил старшина. — У нас экипаж всего два человека, а у меня рука зашибленная.

Я выделил трех десантников, а ко мне, вроде за лопатой, подошел Ламков. Вот еще один обиженный. У Т-70 только лоб нормально бронирован, а борта всего 15-20 миллиметров. Любая пушка пробьет. Его приняли на вооружение с прошлой весны, но за год он безнадежно устарел. Конечно, Коля чувствовал себя почти обреченным и всерьез обижался на меня.