Олег Курылев - Суд над победителем

Поблескивая крыльями в последних лучах уходящего в тучи солнца, 4-я эскадрилья, взяв восточнее, шла теперь над самой береговой кромкой прямо на грозу. Море и земля внизу находились уже во власти тени.

«Пора, — прошептал Алекс, — если не уйду прямо сейчас, я не то что посадочную площадку, Скандинавский полуостров не разгляжу».

— Садовый забор [7] Gartenzaun — кодовая команда садиться на аэродром (нем.). шестнадцать, — раздалось в наушниках. — Как поняли?

— Виктор!

— Виктор! [8] Кодовое слово подтверждения.

Командиры звеньев подтвердили получение приказа идти на посадку, а Алекс принялся вспоминать, какой аэродром зашифрован под номером шестнадцать, но безуспешно. В этот момент солнце стало медленно меркнуть. Истребители, накренившись на правое крыло, начали поворачивать на восток, набирая высоту. Алекс отключил радиостанцию и тоже повернул штурвал, но влево. Совершив разворот на 65 градусов, так что стрелка его компаса показала строго на север, он резко пошел вверх, снова освещенный солнцем. Точку смены курса он рассчитал, зная скорость и время. На его часах было 8-15.

Что ж, жребий брошен. Теперь, если он попадется, его расстреляют как дезертира. А если он и успеет доказать, что является военнопленным, его опять же расстреляют за применение во время побега оружия. Истребитель с полным боекомплектом — это оружие, и неважно, что ты не сделал из его пушек ни одного выстрела. Тебе также впаяют диверсионную деятельность с переодеванием в униформу противника, шпионаж, партизанщину и что-нибудь еще, так что хватит на пять расстрелов и на одно повешение.

По его расчетам от южной оконечности Эланда, лежавшей по курсу ноль, его отделяли 100 морских миль, а от аэродрома на западном побережье Готланда — 200 при курсе 17 градусов. Он решил сразу взять восточнее, пройдя между этими двумя островами к намеченной точке. При крейсерской скорости в 630 километров это должно занять не более сорока минут. Залетать вглубь материковой части Швеции он опасался, зная, что осенью сорок четвертого шведы еще раз жестко подтвердили свое намерение сбивать все самолеты воюющих сторон, залетевшие в их воздушное пространство, и топить все корабли, зашедшие в их территориальные воды. Разумеется, это относилось теперь только к немецким самолетам и немецким кораблям.

Все пространство внизу было уже плотно затянуто облаками. Там, наверное, хлестал дождь и свирепствовал сильный ветер. Алекс сверился с часами — минут через 30 можно будет начать снижение. Жаль только с погодой не повезло. Облака, которые вначале показались ему помощниками, превратились в большущую помеху. «Прорвемся, — успокоил себя Шеллен, — после выхода в намеченный район у меня останется топлива самое малое минут на тридцать».

Самолет ощутимо тряхнуло. Переворот через крыло, «бочка», затем левая педаль руля направления в пол до отказа и круто вверх по спирали — навыки пилота-истребителя сработали автоматически. Одновременно Алекс крутанул головой: правое крыло у самой законцовки вспорото по всей ширине, левое… вроде в порядке. Он сбросил ракеты, продолжая уходить вверх с разворотом. Вот они! Пять… нет шесть… Черт!… Там еще! Да сколько же вас и кто вы?! Алекс бросил машину на правое крыло, меняя направление спирали. На крыльях красные звезды — союзники! Самое время выбросить тот флаг с надписью «Я — англичанин». Что за машины? Судя по тупому носу — воздушники, значит, это «Ла-5» или «Ла-7», или что там у них еще… Хорошо, что не «Яки», — те быстрее. Он снова перевернулся через крыло и пошел «змейкой». Мимо роем проносились светящиеся точки (а ведь трассирующим был только каждый четвертый снаряд или пуля). Алекс одним движением рычага управления двигателем включил форсаж, автоматически сменив пять или шесть параметров. Нет, все же хорошо они придумали с этой ручкой! Он не знал, что атакующим его летчикам для аналогичной смены режимов потребовалось проделать целых семь операций. Впрочем, это им не помогло. «Длинноносый» быстро уходил вверх, легко увертываясь от сотен летевших в него пуль и снарядов.

Охота на Алекса продолжалась не более минуты. Преследователи быстро отстали, а он все набирал высоту на предельных оборотах и, только ощутив, что ему не хватает воздуха, отключил форсаж и выровнял самолет. Оказалось, что он забыл загерметизировать кабину, а кислородной маски у него не было. Альтиметр показывал девять километров. «Не хватало только свалиться в штопор», — подумал Алекс. Он чувствовал, как у него на лбу вздулись вены, в глазах потемнело, а в ушах и в мозгу пульсировало, как будто его били резиновым молотком. Его живот и грудная клетка раздулись, словно перекачанная камера, так что привязные ремни врезались в тело. Справа внизу должен был находиться кран подачи кислорода и нормализатор давления в кабине, но Шеллен знал, что баллоны не установлены. Их просто не было на Гарце в наличии. «Только бы не отключиться и не слететь в штопор», — снова подумал он, осторожно отжимая штурвал от себя.