Олег Курылев - Победителей не судят

С утра до вечера и с вечера до утра здесь царила сдержанная сутолока. Когда плотные тучи, несущие снег или дождь, накрывали Германию, на стеклянной карте почти не было вражеских самолетов. Исключение могли составлять отдельные высотные разведчики или объекты сомнительной природы, как, например, плотная стая птиц. В последнем случае на соответствующее место карты прикрепляли крестик из красного картона. В такие дни и ночи многочисленный персонал штаба мог немного расслабиться. Несколько десятков маленьких комнат отдыха находилось здесь же, под двадцатиметровой толщей земли и бетона, а более комфортные условия — в гостинице, расположенной наверху в уютном лесном массиве, защищенном двумя батареями зенитных пушек. Когда же где-либо в Германии немцы могли видеть солнце или звезды, из картонных коробочек извлекались белые, желтые или оранжевые самолетики, и проворные женские пальчики с аккуратным маникюром, но без малейших признаков лака, под руководством внимательной оберфюрерины наклеивали их, начиная с левой верхней части карты, где жирными контурами были очерчены береговые линии Британии, Франции и Бельгии. Правда, в последнее время, когда все бельгийское побережье с некогда мощной линией радарной обороны уже находилось в руках противника, низколетящие бомбардировщики засекались значительно позже, и, соответственно, их картонные аналоги начинали появляться на матовом стекле только у западных границ рейха. Самолетики постепенно вытягивались змейками вправо, начиная свое медленное движение в направлении на восток. Таких змеек могло быть две, три или больше. Некоторые потом исчезали, другие удлинялись и меняли цвет в зависимости от степени опасности. Рядом наклеивались большие белые цифры, означавшие предполагаемое число самолетов в каждой группе.

В такие часы обстановка в аналитическом зале резко накалялась. Народу прибывало втрое. Стрекот телетайпов и дребезжание телефонов смешивались с гулом голосов и топотом ног. Из разных точек страны с сотен локаторов, на девяносто процентов обслуживаемых все теми же женщинами из вспомогательного корпуса, поступали данные. Постепенно в дело вступали и британские говоруны из Кингстауна. Они быстро распознавали новые пароли и часто сообщали правдивые данные о координатах и направлении движения ударных групп, с тем чтобы войдя в доверие, сбить противника с толку в ответственный момент. Чтобы разобраться в этом потоке правдивой, ошибочной и заведомо ложной информации, необходимо было иметь крепкие нервы и большой опыт. Командование требовало правильных решений. Проще всего было объявлять тревогу в максимальном количестве городов, но при этом останавливалось производство вооружения, парализовывался транспорт, в конце концов, люди просто не высыпались ночью, напрасно проведя ее в бомбоубежище, и шли наутро далеко не с тем настроем на трудовой подвиг, которого от них требовали фюрер, Геббельс и Альберт Шпеер.

Со стороны аналитического зала стекло было чистым, лишенным наклеек и рисунков. С этой стороны на него особыми фломастерами наносилась метеорологическая обстановка, в условных обозначениях которой, впрочем, мог разобраться только специалист. Движение облачных масс, осадки, температура воздуха и скорость ветра по высотам учитывались при присвоении тому или иному району степени грозящей опасности. Четвертая — низшая — быть готовым к объявлению воздушной тревоги; первая — высшая — необходим взлет истребителей ПВО; дополнительные средства артиллерии, как, например, поезда с зенитными батареями на платформах; мобилизация всех пожарных и спасательных служб гау и прилегающих зон. С этой стороны стекла города, плотины и промышленные районы обводились определенным цветом, рядом рисовались цифры, означавшие возможное время подлета противника в минутах. Все это постоянно стиралось мягкими тряпочками, смоченными в особом растворе (отчего в зале стоял легкий запах эфира), заменяясь другими данными. Эту работу, как правило, выполняли два или три младших офицера штаба.

За столом, установленным на небольшом возвышении непосредственно перед картой, сидели два-три старших офицера, принимающих ответственные решения. Для них была предусмотрена отдельная комната отдыха с мягкими диванами, прохладительными напитками, фруктами и сигаретами, которых не купишь на самом черном рынке Берлина. Но больше всего здесь выпивалось кофе. Имелась также аптечка с особыми таблетками, которые, как говорят, могли на время активизировать умственную деятельность или, по крайней мере, подавить сон.