Олег Курылев - Победителей не судят

Стрелки отрапортовали Хоксу об исправности своего оружия. Тем временем «Ланкастеры» поднялись на шестикилометровую высоту.

— Стрелок Шеллен командиру!

— В чем дело, Алекс?

— Вижу инверсионный след.

— Я тоже вижу у передних. Пока не опасно. Надеюсь, внизу мы от него избавимся.

Белый инверсионный след позади самолета, если он был достаточно широким и плотным, мог неплохо укрыть вражеский истребитель. Было много случаев, когда хвостовой стрелок замечал противника слишком поздно.

— Командир, это штурман!

— Слушаю, Фаррел.

— Приступаю к сбросу фольги.

— Понял.

Через специальное окно штурманского отсека за борт с интервалом в несколько минут полетели небольшие пачки дипольных отражателей по две тысячи штук в каждой. Вес такой пачки равнялся 765 граммам. Когда скрепляющая диполи резинка лопалась и полоски окрашенной в черный цвет металлизированной бумаги порхали небольшим, но еще компактным облачком, они идентифицировались на экранах немецких радаров как четырехмоторные бомбардировщики. Когда же тысячи таких стай размывались в воздушных потоках, сливаясь в одну сплошную завесу, тарелки «Вюрцбургов» забивали свои экраны множеством светящихся точек, разобрать среди которых реальные цели не представлялось возможным.

— Сэр, а вы знаете, как боши называют наши бумажки?

— Знаю, «кислой капустой». Фаррел!

— Да, сэр!

— Как у тебя с навигацией? Ты поймал лучи?

Хокс имел в виду навигационные лучи, позволявшие определять точные координаты самолета.

— Да. Подходим к Бонну.

— А точнее?

— Миль тридцать западнее.

— О'кей, все верно.

Минут двадцать назад группа начала поворот вправо на тридцать градусов, совершая ложную атаку Бонна.

— Мне кажется, я слышу, как там воют сирены, сэр, — вставил второй пилот.

— Сирены сейчас воют в доброй сотне нацистских городов.

Несмотря на усиливающийся холод и все более затекающие конечности, настроение большей части экипажа улучшилось. Двигатели работали исправно, количество топлива, а значит, и избыточный вес заметно уменьшились. За первый час полета они выработали четыреста галлонов бензина из баков № 1, расположенных в крыльях между ближними моттогондолами и фюзеляжем. Возвращаясь на свое место, Алекс ощутил вибрацию от топливных насосов, перекачивающих содержимое первого дополнительного танка в баки № 1. Поскрипывание стрингеров и лонжеронов теперь уже не внушало опасений. Осталось сбросить четыре тонны бомб и налегке лечь на обратный курс. Глядишь, часам к четырем по Гринвичу окажешься в своей кровати. Только бы расчет топлива, выполненный штабистами из отдела планирования с учетом погоды и дальности, оказался верным. А еще лучше — с небольшой ошибкой в сторону плюса. Все хорошо помнили, как в декабре при очередной атаке Берлина РАФ [4] RAF (Royal Air Force) — Королевские военно-воздушные силы. потеряли двадцать пять «Ланкастеров», а из-за неправильного расчета топлива еще тридцать машин упали в Северное море на обратном пути. Хорошо, что сегодня обратный маршрут позволит им в случае необходимости совершить посадку во Франции или Бельгии.

Настроение же Алекса, напротив, становилось только хуже. Отцу он конечно же ничего не скажет, но ведь не в этом дело. Сейчас ему оставалось одно — уповать на стихию, которая все-таки сорвет сегодняшние планы сэра Харриса.

В это время в Деберице, недалеко от Берлина, в подземном штабе 1-й дивизии истребительной авиации несколько девушек из женского вспомогательного корпуса люфтваффе, взобравшись на стремянки, приклеивали к огромному вертикальному экрану из матового стекла контуры маленьких, вырезанных из плотного картона самолетиков. Стекло, разрисованное множеством цветных линий и испещренное всевозможными надписями, представляло собой карту Германии, на которой каждую минуту, и днем и ночью, отображалась оперативная обстановка воздушной войны. Девушки в сизо-синих жакетах с петлицами, но без погон находились по одну сторону этой карты, штабное начальство и весь остальной персонал — по другую. Здесь, в просторном зале, спроектированном по типу лекционного амфитеатра, за тремя рядами столов, уставленных телефонами, сидели операторы наведения; вдоль задней стены и в отдельных кабинах располагались радисты, включая отделение фельдъегерской связи. Они поддерживали постоянный контакт со своими коллегами в штабе верховного командования люфтваффе в Берлине, в замке Геринга Каренхалле, а также в штабах четырех других истребительных дивизий в Арнеме, Штаде, Меце и Шлайссхайме. Отдельные каналы связи предназначались для станций дальнего обнаружения «Фрея», пунктов радиоперехвата и метеорологических служб, спасательных служб, служб оповещения, директоров крупных авиационных заводов, а также высших партийных руководителей гау.