Олег Курылев - Победителей не судят

— Понимаю, потом вам было не до этого. Вы ведь пытались бежать?

— Бегут из плена, господин полковник. На тот момент я просто свалился с небес на землю и продолжал вести с вами войну на законных основаниях.

— Да-да, конечно, — закивал Лаубен. — Никто не ставит вам в вину ваши действия. Скажите, вас сбил истребитель?

— Ваших истребителей я что-то не заметил, — с легкой усмешкой сказал Алекс. — Нет, в нас явно попал снаряд, выпущенный с земли.

— А остальные члены экипажа? Кто-нибудь спасся кроме вас?

— Скорее всего — никто. Думаю, это нетрудно выяснить, если покопаться на месте падения бомбардировщика.

— Вряд ли сейчас там до этого дойдут руки. Всего в ту ночь было сбито шесть «Ланкастеров», поди теперь разбери, где ваш.

«А говорил, что их не информируют, хитрюга», — подумал Алекс и спросил:

— А вы не знаете, сколько человек уцелело из остальных пяти экипажей?

— Даже если бы я и знал, мистер Шеллен, то все равно не имею права сообщать вам подобную информацию. — Он пошелестел бумажками. — В вашем досье написано, что вы в совершенстве владеете немецким. Это так?… Тогда, может быть, перейдем на язык Шиллера и Гейне?

— Насколько я знаю, Гейне был евреем, — заговорил по-немецки Алекс. — Разве ваш Гитлер не запретил евреям пользоваться немецким языком?

— Что за чушь! — искренне удивился полковник. — Как можно запретить кому бы то ни было его родной язык. Вот они, издержки вашей пропаганды. В тридцать третьем еврейским писателям в Германии запретили применять готический шрифт, но никак не немецкий язык. Но мы отвлеклись. Вы не могли бы коротко рассказать о каждом члене вашего экипажа?

— Мне бы этого не хотелось, — ответил Алекс.

— Вы считаете, что их родным будет лучше оставаться в неведении о судьбе близких?

Действительно, подумал Алекс и назвал имена и воинские звания всех, кроме хвостового стрелка, который теоретически мог остаться в живых.

— А где же седьмой? Кроме себя, вы назвали пятерых, — спросил Лаубен.

— Пускай дома считают, что он пропал без вести. Пожалуй, вам я про него не скажу.

— Жаль. Тогда расскажите поподробнее о себе. Где вы научились так хорошо говорить по-немецки.

— В семье. У моей матери немецкие корни. Кроме того я бывал в Германии… Гостил у родственников.

— Когда последний раз?

— В тридцать четвертом.

— Учились?

— Да… в обершколе в Дрездене. Совсем недолго. Практиковался в немецком. Мечтал о дипломатической карьере, да не хватило времени. Ваш фюрер оказался шустрее, чем многие предполагали.

Полковник снова обмакнул перо в чернильницу и приготовился писать.

— Вы женаты?

— Нет.

— Стало быть, детей не имеете.

— Разумеется.

— Родители?

Алекс замялся, не зная, отвечать ему на этот вопрос или нет. Следователь, проведший за несколько лет не одну тысячу допросов, прибег к стандартной уловке.

— Поймите, мистер Шеллен, если мы не получим сведений о родственниках, то не сможем сообщить им, что вы живы и что с вами все в порядке.

Алекс не стал упрямиться:

— Отец, Николас Шеллен, в прошлом театральный художник. Он очень пожилой человек. Живет в Стокон-Тренте, на Ривер-стрит, 17. Мать умерла перед самой войной. Этого достаточно?

— Да, вполне. Имеете гражданскую профессию?

— Нет. К началу войны мне было девятнадцать.

— Где учились летать? Вопрос на ваше усмотрение, — добавил следователь.

— Сначала 7-я авиашкола в Десфорде, потом 11-я в Шоубери.

— Шоубери, — медленно повторил полковник, — это под Шрусбери? Живописное местечко. Я был там перед самой войной. Поля, коровы, а в небе стрекочут тихоходные бипланы. Совсем как в нашем Графенвёре. — Он вздохнул, с минуту помолчал, после чего поинтересовался: — Вы курите?

Алекс давно приметил на столе пачку сигарет с изображением верблюда.

— Нет. Как ни пытался, курильщик из меня не вышел.

— Завидую. А я бросил только совсем недавно. До ранения вы были истребителем? В Шоубери ведь готовили истребителей. Не расскажете? А я закажу кофе.

Не дожидаясь ответа, полковник вызвал звонком охранника и попросил принести два кофе с печеньем.

«Почему бы и нет, — подумал Алекс. — В камеру кофе не подадут, а этот парень, похоже, не такой уж зануда».

— Что вас интересует?

— Ну, например, на каких самолетах летали?

Вошел охранник — пожилой солдат со следами обморожения или ожога на лице. Судя по всему, заваренный кофе был где-то рядом в постоянной готовности и все время подогревался в ожидании команды от кого-нибудь из следователей. Комната наполнилась ароматом настоящего «Нескафе».