Роман Капитонов - Эхо войны

Вострик палил куда не попадя — будь это баран, чудом оставшийся в живых, будь это давно окоченевший труп. На миг мне показалось, что он и на меня недобрым взглядом посматривает, и у меня мурашки по спине пробежали от мысли, что он винит и меня в том, что произошло с Пашкой. Мне захотелось что-нибудь сказать в свое оправдание, но я не смог, потому что это, наверное, было бы глупо.

После прилета в батальон я долго не мог прийти в себя. С Востриком мы долго не разговаривали. Потом он подошел ко мне и спросил:

— Ты видел, как в него попали?.

— Да…

— Ты не думай, что тебя кто-то, тем более я, винит, это же война…

— Какая к черту война! Ты что, ничего не соображаешь?.. Пашка погиб! Нету больше Пашки, нет! Понимаешь?! Нет!!!

— От того, что ты закатываешь истерику, Пашка не поднимется… Че психуешь?

— Не знаю, может у меня крыша съехала.

— Ну вот что, Ромыч, идика, отдохни. Ротный сказал, что нам надо как следует отоспаться, иначе у тебя точно крыша съедет.

— Ладно, будь по-твоему.

— Кстати, Коваленко ранили, по-моему.

— Да нет, это у него чирей был, Дрозд гильзой из-под КПВТ выдавил.

— Да ну, а он мне, сволочь, сказал, что на скалах его ранили…

— Ну правильно, его Дрозд ранил знахарским способом. Ну да ладно, пойду отдохну, а то у меня точно «планка упадет» скоро. Да и устал часом, пойду, прилягу.

Я лежал и думал, Когда же это все закончится, вся эта война, мать ее за ногу. Служба, черт бы ее побрал. Когда же я, наконец, окажусь у себя дома…

Майор Фролов зачитал письмо, составленное для матери Пашки Артемьева. Точно такие же строки, что писались и прежде. Там говорилось про долг и беззаветную преданность партии и правительству. Затем зачитали приказ, вернее указ президента Верховного Совета РСФСР о награждении Артемьева Павла Ефимовича за проявленное мужество и героизм при выполнении интернационального долга в ДРА орденом Красной Звезды, посмертно. Слушая эти скупые строки, я поймал себя на одной мысли и ужаснулся. Неужели мы рождены ради того, чтобы погибать и «остаться в памяти миллионов» незнакомых нам людей, как это было сказано в письме. Зачем? Ради чего?!

После построения мы с Востриком сидели в палатке и разбирали фотки. Ни о чем не хотелось говорить: И тут Вострик закатил истерику. Начал кричать и плакать. Материл всю эту страну, службу, командиров, заодно и меня задел. Мы начали его успокаивать. Но он успокоился не скоро, да и то только после нескольких тумаков, которые дал ему Дрозд. После чего он сел на пол и, не переставая, говорил одно и то же слово: «долг, долг, долг»…

Ко мне подошел Вострик и с радостью сообщил:

— Наверное, нас скоро будут выводить.

— А с чего ты это взял? — спросил я.

— Да все же говорят, вон Дрозд тоже сказал, что наша очередь скоро.

— А ротный че говорит?

— Не знаю, Дрозд говорит, что все офицеры об этом только и трещат, что скоро — в Союз.

— Ихние бы слова да Богу в уши.

— Не говори…

Наш разговор прервал Дрозд.

— Ну что, ребятки, готовьтесь в рейд, все свои манатки вытаскивайте, через полчаса проверю.

— Есть, товарищ гвардии прапорщик!

Мы начали собираться. Через некоторое время перед палатками лежали РД-шки, сигнальные ракеты в полиэтиленовых пакетах, «лифчики» (нагрудники для боекомплектов), личное оружие и т. д.

— Ну что, поехал в Союз? Идиот!

— Да ладно тебе, я же не сказал, что прямо сейчас выводить будут. Может, через неделю или же через месяц.

— Ага, жди. Я чувствую, мы тут до самого дембеля кувыркаться будем. Через день на боевые и, как в песне, «что ни выход сразу в бой, так сразу в бой».

— Я не понял, че ты такой кислый сегодня?

— И ничего я не кислый, это мое естественное состояние.

«Рота, становись!» — ротный со старшиной приступили проверять снаряжение, затем встали перед строем и начали зачитывать боевой приказ.

— Р-равняйсь! Смирно! Слушай боевой приказ! По трассе Хайратон — Кабул направляется колонна с продовольствием. Наша задача — обеспечить беспрепятственное прохождение колонны по всей протяженности трассы. В случае нападения на колонну принять все необходимые меры для отражения и, по возможности, уничтожения нападающих. Первый, второй взводы входят в состав головной маневренной группы, третий и четвертый взвод — арьергард. Обращаю внимание механиков-водителей и водителей БТР: держать установленную дистанцию. Вольно! По местам!

Мы разбежались по машинам, заревели моторы и наша колонна двинулась в сторону Хайратона…