Алексей Ивакин - Блокадный ноктюрн

— Ну, блин… — сказать, что я расстраиваюсь — ничего не сказать. Тут меня осеняет:

— А в Питер уехать можно?

— Сегодня — можно. Завтра уже нельзя. Дороги, сказали, перекроют. Мы сейчас на лехином «Соболе» до Кировска махнем. Затаримся на пару суток мясом и…

— …и еще мясом, — заканчивает фразу Дембеля Буденный. — Ты с нами?

— Ага. Оттуда в Питер выберусь.

— На кой фиг тебе с нами тогда? — говорит Юди. — Васька со Степкой собираются тоже ехать. Подбросят тебя до города. Тебе ночевать-то есть где?

— Есть, — киваю я. В Питере у меня много друзей, у которых можно переночевать.

И бегу наверх, к палатке Степана и Васьки. Они уже сложили ее. Укладывают в видавшую виды «шестерку» барахло. Договариваюсь с ними. Потом бегу складывать свою шнягу.

И уже через пятнадцать минут мы выезжаем на грунтовку, ведущую к «Журавлям». Вспоминаю, что не попрощался со всеми. С другой стороны, чего прощаться-то? Десятого в поезде встретимся.

Оглядываюсь на уплывающий лес. Сердце вдруг начинает ныть.

Так бывает, когда ты видишь на улице котенка, гладишь его, кормишь с руки. А потом уходишь от него, а он бежит за тобой и пищит. Вернее, он кричит, просто его крик тебе писком кажется. А тебя дома ждет жена с аллергией на кошачью шерсть.

Оно у меня всегда ноет, когда я уезжаю из леса. Да еще так неожиданно. Как будто я предал всех. Бросил, что-то важное. Умом я понимаю, что завтра в лес не удастся выйти, что лучше уж уехать сегодня, что повидаюсь с питерскими друзьями.

Сердце…

А сердце остается под Синявино…

Дембеля спали на своих боковых полках плацкартного вагона, медленно трясущегося между Тихвиным и Волховстроем.

Сергей Викторович, улыбаясь, посматривал то на них, то в окно.

А там, за окном, медленно плыли кривые и корявые деревья болот Заволховья. Впрочем, вот и Волхов. А деревья не изменились. Такие же — кривые и корявые. И дембеля не изменились — храпят пьяными глотками на весь вагон.

Сергей Викторович опять улыбнулся. И начал одеваться.

Делал он это не спеша и со вкусом. До Ленинграда еще два часа — куда спешить? Но… Ему не терпелось.

Он должен войти в город как подобает.

Впрочем…

Еще пара лет и пара болезней — начать придется переобмундирование еще за Тихвином. Иначе просто можно не успеть.

Вы никогда не были стариком? Ничего. Еще успеете. Если успеете.

Когда Сергей Викторович застегнул последнюю пуговицу — мимо прошел проводник с криком: «Туалеты закрываю! Подъем!»

Изверг, честное слово.

Один из дембелей поднял похмельную головушку и с изумлением увидал… А потом треснулся лысой башкой о верхнюю полку.

— Товарищ…

Сергей Викторович обернулся.

Второй дембель приоткрыл левый глаз и едва не сверзился с верхней полки:

— О, бляха муха, виноват, тащ…

Гвардии подполковник запаса Сергей Москвичев осторожно сел на свою нижнюю полку:

— Вольно, ребятки. Собирайтесь уже. Город-то — вот он уже.

И откуда у парней силы взялись? Ведь так вчера нажрались, рассказывая Москвичеву о тяготах военной службы в полку внутренних войск под Череповцом. Ведь целый год караулы несли! Понял, дед?

Дед кивал и отнекивался от очередного стакана водяры:

— Сердце, знаете ли.

— Дед, ты че не служил, что ли?

— Было маленько…

— А мы целый год!

Гвардии подполковник — запаса, конечно — звякнул орденами на очередном толчке вагона. Дембеля же, спешно вернувшись из прокуренного тамбура, торопливо натягивали свои ботфорты, кителя и прочие белые сопли с аксельбантами, с уважением поглядывая на «Отечественную войну», на «Красную Звезду» и даже «Богдана Хмельницкого».

«Чисто павлины» — усмехнулся про себя подполковник Москвичев.

Целый год, да…

А вещи они помогли ему вынести.

А что там тех вещей-то? Чемоданчик один. Это нынешние привыкли с баулами ездить, а старому служаке и чемоданчика хватает.

Жаль, что прибыли на Ладожский вокзал.

Теперь придется долго подниматься, потом долго спускаться разными кривулями. Вот то ли дело на Московском — вышел — и сразу в городе.

А тут еще и в метро надо…

Дембеля помчались к киоску с пивом, а Сергей Викторович спустился в зев метро.

На самобеглой лесенке, прямо перед ним, стоял какой-то длинный парень с большим рюкзаком на спине. От парня неуловимо пахло…

Молодостью.

Да, молодостью Сергея Викторовича.

Порохом и тленом.

Парень зачем-то вертелся из стороны в сторону и Москвичев едва успевал уворачиваться от его рюкзака. Один раз по носу все-таки прилетело. Сергей Викторович не выдержал и придержал вертуна в камуфляже за плечо.