Александр Марков - По обе линии фронта

Сведения в путеводители явно устарели. В нем говорилось, что население города 35 тысяч человек, а сейчас здесь народу обитало явно меньше.

По призрачным улицам медленно ездили призрачные полицейские машины без мигалок, потому что распугивать было некого и некуда было спешить. Громов не удивился бы, увидев, что в машинах вовсе нет людей, а сами они едут по заранее заложенной в их компьютеры программе, как делали это в течение последних лет, патрулируя улицы города. Но вот очередная полицейская машина подъехала поближе и стало видно, что там кто-то сидит.

— Давайте остановимся, — сказал Сергей.

Они припарковали машину, вышли. Полицейский даже не притормозил. Он-то знал, куда все подевались, да и Сергей это ведал. Полицейский только чуть скосил взгляд на пришельцев, увидел налепленные скотчем на бортах и переднем капоте букв TV, и этого оказалось достаточно, чтобы он проехал мимо. Опытным глазом полицейский определил, что они опасности не представляют. Стражи порядка остались охранять брошенные дома от мародеров. Когда сюда вернутся люди, они вернутся к своим прежним делам — следить за движением на дорогах.

Сергей вновь обратился за сведениями к путеводителю. Всегда хорошо составить мнение о городе прежде, чем ты в нем окажешься, потом правда все, что ты о нем прочитаешь — потускнеет от собственных воспоминаний. Сергей пробегал текст бегло, скользил по нему взглядом, останавливался на фотографиях.

«Здесь хорошо сохранились здания и руины, относящиеся к различным историческим эпохам», — прочитан он, улыбнулся, подумав, что будь боевики «Хезболлы» поточнее, то вторая категория исторических памятников могла значительно увеличиться.

Тверия была основана в самом начале новой эры. Город входил в четверку святых еврейских городов, наряду с Иерусалимом, Хевроном и Цфатом. Список достопримечательностей, которые рекомендовалось посетить, занимал приличных размеров столбец. Посетить все — не хватило бы и дня, пусть в очереди стоять не придется, потому что хоть и была Тверия курортным центром, но отдыхающие отсюда поспешили убраться до лучших времен.

Город лежал на юго-западном берегу озера Киннерит. Они уже поднялись немного по склону горы, застроенному жилыми кварталами, и отсюда открывался превосходный вид на озеро.

«Киннерит», — повторил про себя Сергей, посмотрев на озеро. Название было красивым, каким-то таинственным.

— Снимаем? — поинтересовался Илья, поглядывая по сторонам.

— Тебе нравится? — спросил Сергей.

— Нормальный городишко.

— Тогда валяй.

— Общаться с кем-нибудь будем?

— Только с поваром или официантом, когда поедим.

— Отлично, — сказал Илья, — тогда я штатив и камеру возьму, а остальное в машине оставлю.

Беда была в том, что все заведения общепита в городе были закрыты. Пришлось целое расследование проводить и отлавливать на улицах призрачных полицейских. Но те о голоде не думали, потому что у них с собой были, завернутые в пакеты и бумагу бутерброды, которыми их снабдили жены.

Жизнь обнаружилась на центральной площади города. Там сидели солдаты прямо на бордюрных камнях или вовсе на газонах, прячась в тени от солнца. Кто-то спал, закрыв лицо кипой, подложив под голову рюкзак, другие сидели в обнимку с автоматами, третьи читали книжки, четвертые ели. Среди солдат было много девушек. В израильской армии ведь все равны и девушки служат наравне с мужчинами, таскают такие же тяжелые рюкзаки и такие же тяжелые автоматы, потому что облегченную версию для них не придумали. Сергей так и не успел расспросить их о том, где можно поесть. Приехало несколько грузовиков в сопровождении «хаммеров», солдаты попрыгали в них, и город опять опустел. Пока происходила погрузка людей, водитель одного из внедорожников рассказал, где располагается работающая фалафельная. Громов название не запомнил, водитель понял это по выражению его лица, ткнул пальцем в протянутую карту.

— Здесь, это. Запомнил?

— Да, — сказал Сергей, отмечая мысленно на карте место.

Делать на ней какие-то пометки было опрометчиво. Мало ли кто их обыщет, а потом, увидев карту в крестиках, начнет подозрительно задавать вопросы: «что это за пометки? зачем они?» Такое уже случалось в Югославии, Тогда Громова даже в тюрьму забрали, пока все не выяснилось. Фалафельную построили еще в тридцатых годах прошлого века. Ее передавали по наследству, а хозяева десятилетиями совершенствовали рецепт приготовления одних и тех же блюд, словно самураи, помногу лет оттачивавшие один и тот же прием. Она успела стать местной знаменитостью, так что ее впору было заносить в путеводитель для туристов. Хозяева наплевали на военные действия, бизнес свой не закрыли, туристов было не много, но зато много военных, которые не прочь полакомиться шавермой, сырными шариками, называемыми фалафель и хумусом — пастой сделанной из бобов.