Милош Крно - Лавина

— Пусть подождет, — ответил ей муж, — ты же знаешь, что я был в лесной сторожке, жена лесника вывихнула ногу…

Доктор Главач открыл дверь и вошел в гостиную. В низком кресле, обтянутом темно-красным бархатом, сидел депутат Жабка, нетерпеливо посматривая на часы. Он быстро спрятал их в карман, любезно улыбнулся, поздоровался с доктором и сразу же начал расхваливать погоду.

— Мне надо бы полечиться, — улыбнулся он из-под тронутых сединой усиков и провел ладонью по тщательно причесанным волосам. — Да-да, пан доктор. Печень меня мучает, а я к вам прихожу совсем по другому делу…

— Да? — удивился Главач и бросил на Жабку холодный взгляд.

Жабка закашлялся, схватился рукою за сердце, потом, высоко подняв брови, кивнул:

— Да. Порядочных людей не забывают.

Доктор недоверчиво покачал головой. Что замышляет Жабка? Чехословак [4] Здесь: сторонник чехословакизма — буржуазного политического течения в довоенной Чехословакии. — Прим. ред. , а перекинулся к фашистам.

Доктор принес бутылку можжевеловки и две тяжелые зеленые рюмки. Чокнулись, выпили за здоровье. Жабка напрасно ждал, что доктор Главач поинтересуется, ради чего он его посетил, и начал разговор сам:

— Вы ведь слушаете радиопередачи из-за границы? Так вот, я пришел шепнуть вам, что у нас в округе уже существует революционный национальный комитет. Вместе с коммунистами, — улыбнулся он виноватой улыбкой и беспомощно пожал плечами. — Что делать?

Чертя указательным пальцем правой руки круги по стеклу в золотой раме, покрывающему круглый столик, он незаметно окинул взглядом комнату. Ну да, все современное, полированное, практичное. Он чуть не улыбнулся, подумав, что и сам доктор Главач такой же, как и его мебель: добротный, современный.

— Что касается меня, — продолжал он, — я не являюсь членом этого комитета, ибо формально, — он подчеркнул слово «формально», — я еще остаюсь депутатом словацкого сейма, но фактически я руковожу работой наших кругов. Знаете, демократия… — Он заметил, что врач украдкой ухмыльнулся, и потому всем телом навалился на стол, добавив тихим голосом: — Знаете, пан доктор, многие были в народной партии Глинки [5] «Глинкова словенска людова страна» (ГСЛС) — возглавлявшаяся А. Глинкой фашистская сепаратистская клерикальная партия. — Прим. ред. , надо было отстаивать народные интересы. Теперь настало время покинуть эту партию. Я, например, вчера послал письмо председателю сейма и сообщил ему, что отказываюсь от мандата.

«Так, значит», — подумал врач и с чувством благодарности предложил Жабке «Мемфис» [6] Сорт дорогих сигарет. — Прим. ред. . Лицо его прояснилось, недоверие, которое он испытывал к депутату, исчезло.

Легкая улыбка заиграла в уголках рта Жабки, он пригладил свои маленькие усики, закурил сигарету и сказал:

— Как уроженец этих мест, я не забываю Погорелой. Недавно я узнал, что и у вас здесь имеется революционный комитет.

Последнее слово Жабка растянул и устремил свой взгляд на доктора, лицо которого выразило удивление.

— Да, революционный комитет, — продолжал он, — правда, коммунистический. А что делают демократически мыслящие люди? — пожал он плечами. — Ждут? Не мешало бы вам лично взять инициативу в свои руки. Привлеките еще нескольких человек и включитесь в подпольную работу комитета. Мы не хотим, чтобы только одни коммунисты суетились.

Доктор обрадовался: он рассудил правильно, надо быть вместе с коммунистами. Русские придут в Словакию, они уже здесь. Два часа назад он лечил первого большевика. В конце концов, коммунисты тоже были политической партией, а с врачом они не сотрудничали. Конечно, кто их знает, какие они, эти депутаты… Даже если у них чистые руки, то чем он хуже? Ведь он тоже против немцев. Да, править должны те, у кого рыльце не в пушку. Только почему Жабка говорит так, как будто все дело в коммунистах, а не в немцах? Надо, говорит, взять инициативу в свои руки; коммунисты, дескать, суетятся, когда говорит о сотрудничестве… Ведь главное — это прогнать немцев, надо действовать против них… Правда, кто знает, может быть, Жабка в чем-то и прав. Например, в том, что договориться с коммунистами трудно.

Жабка, будто прочитав его мысли, подлил масла в огонь:

— Сейчас нашу демократию топчут немцы, перед этим нас задирали красные. Ну а теперь-то русские делают доброе дело, приближают конец войны… Я думаю, что вы могли бы принять в комитет нотариуса, а также и других, Блашковича или Газдика.