Лео Кесслер - Прорыв из Сталинграда

Медленно, неохотно, все еще не веря до конца в происходящее, русские подняли вверх руки. Несколько пар, которые обнимались на широких скамейках, стали недоуменно вглядываться сквозь облака пара на то, что происходит, с трудом соображая, в чем дело.

Обершарфюрер Шульце угрожающе поднял огромный кулак:

— Понятно?

— Да это же немцы! — закричали они. — Немцы!

Здоровенный мужик, который лежал на скамейке, сбросил женщину, оседлавшую его, и спрыгнул на пол. Он излучал силу и властность. Его глаза злобно уставились на эсэсовцев, а член по-прежнему торчал вверх, похожий на дубинку полицейского.

— Что вы здесь делаете, фрицы? — не совсем правильно, но внятно спросил он по-немецки. — Вы все здесь погибнете. Говорите быстро, что вы тут делаете?

Фон Доденбург пристально посмотрел на этого гиганта. «Это не просто офицер штаба, пусть даже и старший, — подумал он. — Это какой-то командир высокого уровня. Возможно, даже командир дивизии русских».

— Каково ваше имя и должность? — спросил фон Доденбург.

Русский с презрением сплюнул на пол. Было очевидно, что он ни капли не боится немцев.

— Я скажу вам. Тогда вы поймете, что вы обречены. — Несмотря на то что мужчина был совершенно голый, он стоял прямо и гордо, точно был в парадном мундире. — Я — генерал-лейтенант Иван Ильич Людников, командующий Третьим фронтом [30] Вымысел автора. И.И. Людников в описываемый период был в звании полковника и командовал 138-й стрелковой дивизией. Генерал-лейтенантом и командующим армией он стал только в мае 1944 г. В плен к немцам Людников никогда не попадал. — Прим. ред. .

Фон Доденбург присвистнул. Им в руки попал сам командующий фронтом!

Эта новость произвела впечатление даже на Шульце.

— Ничего себе, — пробормотал он, — мы захватили генерала — да к тому же с торчащим членом!

Но фон Доденбург не прислушивался к тому, что говорит Шульце. Черт побери, к ним в руки в самом деле попал русский генерал! Это ясно означало одно: что бы ни случилось, к ним никто и никогда уже не сможет придраться. Тысяча дьяволов, не каждый же день немецкий батальон возвращался к своим, ведя с собой захваченного в плен вражеского генерала!

— Давай, одевайся! — рявкнул фон Доденбург. — Пойдешь с нами.

Генерал Людников хотел было возразить, но Шульце так ударил его, что тот мгновенно затих. И больше уже не думал сопротивляться.

Полчаса спустя колонна «Вотана» уже мчалась по направлению к войскам Эриха фон Манштейна, оставив за собой совершенно дезорганизованную линию фронта русских.

В десять часов утра во вторник второго декабря 1942 года остатки батальона СС «Вотан» достигли передовых рубежей группировки под командованием Эриха фон Манштейна. Пораженные этим зрелищем немецкие пехотинцы, сидевшие в удобно оборудованных щелях и окопах, удивленно глазели на колонну, состоявшую из обожженных, заржавленных танков со следами попаданий снарядов на бортах и полугусеничные бронетранспортеры, набитые голодными и ранеными бойцами, среди которых был и штандартенфюрер Гейер, до сих пор не пришедший в сознание. Эти люди казались им существами из иного мира. Это была горстка тех, кому посчастливилось спастись из обреченного Сталинградского мешка.

Им торопливо протягивали бутылки со шнапсом, сигареты, буханки черного хлеба, куски вестфальской ветчины. «Вы сделали это, ребята! — радостно прокричал кто-то. — Вы снова вернулись домой!»

Фон Доденбург приложился к фляжке и почувствовал, как крепкий шнапс ударил ему в голову. Улыбаясь, он посмотрел на своих людей. Они выглядели потрепанными и грязными. Фон Доденбург снова глотнул из фляги. Господи, да он и сам-то не мылся и не брился последние двое суток! И выглядел таким же грязным и потрепанным. Но он все-таки сделал это. Он привел батальон к своим — и они вернулись не с пустыми руками, а с исключительно важным пленным. Русским генералом.

Фон Доденбург взглянул на Матца с Шульце. Последний глотал шнапс, кадык на его горле ходил при этом ходуном; казалось, гамбуржец никогда не оторвется от бутылки. Стоявший рядом с ним Матц запустил руку под юбку какой-то русской пленной и гладил ее ляжки с блаженным видом. «Какие они все-таки мерзавцы! — подумал фон Доденбург, который чувствовал, как в его голове немного шумит от выпитого. — Но при этом они — самые замечательные мерзавцы на свете. — Он улыбнулся: — Все бойцы "Вотана"».

Чувствуя, как в нем поднимается чувство неудержимой гордости за своих солдат, он закричал, перекрывая шум голосов и смех: