Лео Кесслер - Прорыв из Сталинграда

— Не обращайте на него внимания, господин штурмбаннфюрер, — грубо бросил Шульце. — Этот засранец в свое время не пошевелил и пальцем, чтобы помочь зам. Какого черта вы должны сейчас вытаскивать его из дерьма?

Но фон Доденбург не слушал. Он напряженно размышлял. Выбор был таков: либо спасти «Вотан», либо самого себя. Что же он должен был сделать в такой ситуации? Куно лихорадочно думал, в то время как все остальные в молчании смотрели на него.

— Хорошо, — сказал он, наконец приняв решение. — Я возьму на себя командование.

— Но, господин штурмбаннфюрер… — начал было Шульце.

Фон Доденбург оборвал его резким возгласом:

— Всё, никаких возражений! Не будем больше тратить время. Вперед, надо спешить!

Это был очень странный день, полный неожиданных тревог и ужасных предчувствий. Дважды бойцы «Вотана» слышали, как над их колонной пролетали самолеты, очевидно, разыскивавшие их. С воздуха сбрасывали осветительные ракеты, которые заливали местность вокруг них зловещим красноватым светом. Однажды они услышали громкие яростные крики, и вслед за этим по ним ударил пулемет. Из метели внезапно вынырнул казачий разъезд; правда, с ним покончили очень быстро.

Неожиданно перед эсэсовцами возникла деревня. Колонна «Вотана» проехала прямо через нее, бешено паля во все стороны из пулеметов, и никто не осмелился остановить или задержать их. Затем впереди показалась небольшая речка, не обозначенная на картах. Идущий в голове колонны бронетранспортер осторожно въехал на лед, покрывавший ее. Лед затрещал, но все-таки выдержал. Первый бронетранспортер благополучно пересек речку. Один за другим боевые машины «Вотана» въезжали на потрескивающий лед и медленно и осторожно перебирались на противоположную сторону. Фон Доденбург, весь обливаясь холодным потом, с замиранием сердца следил за своими людьми. Лед растрескивался все больше, и в тот момент, когда речку пересек последний бронетранспортер, с грохотом разошелся. На этом месте образовалась огромная полынья, а вода выплеснулась прямо на берег. Шульце выдохнул:

— Черт побери, вот это да! Если честно, то на этот раз я чуть не обосрался от страха!

Фон Доденбург прекрасно понимал его чувства…

Когда сгустилась ночь, снег продолжал по-прежнему идти. Казалось, он никогда не прекратится. Изучив карту, штурмбаннфюрер сделал вывод о том, что сейчас они находятся примерно в четырех километрах от линии фронта, прямо напротив группировки Эриха фон Манштейна. Скоро «Вотан» должен был наткнуться на тыловые службы русских: на их склады, службы снабжения, штабы. Но фон Доденбург надеялся, что им удастся беспрепятственно проскочить их под покровом снегопада и темноты. Главное — это дерзость и неожиданность, а также высокая скорость, решил он про себя. Разве не об этом всегда твердил великий Наполеон — смелость, смелость, и еще раз смелость!

И как раз в этот момент в его мозгу вдруг неожиданно возникла идея, как спасти весь батальон СС «Вотан» не только от иванов, но и от гестапо, которое, возможно, ожидало их, как только они окажутся за германской линией фронта. Когда он поделился своей неожиданной идей с лейтенантом из вермахта, лицо того сначала осветилось радостной улыбкой, но потом вдруг снова стало хмурым.

— Но каким же образом вы собираетесь обнаружить здесь их штаб? — спросил он.

— Вы же прекрасно знаете, как обычно устроена связь у русских, — объяснил Куно. — Мы, например, везде связываемся друг с другом при помощи радио. И передаем по радио все команды. Они же полагаются на курьеров, которые лично доставляют приказы и донесения, на маленькие разноцветные флажки и так далее. Радио оснащены только их штабы — начиная с уровня дивизий. Про них говорят, что они получают по радио приказы от самого Сталина… Одним словом, надо лишь обнаружить командный пункт, оснащенный антеннами — и это и будет как минимум штаб русской дивизии. А стоит только ликвидировать один такой штаб — и целый участок их фронта окажется в полном беспорядке. Ведь нижестоящие русские командиры никогда не станут действовать по своей собственной инициативе, без приказа свыше, — они прекрасно понимают, что если вдруг ошибутся, то сразу пойдут или под расстрел, или в Гулаг.

— Вы абсолютно правы! — Глаза лейтенанта вновь загорелись воодушевлением. — Чего же мы ждем?!

…Когда Шульце передали новый приказ командира, то он сказал, обращаясь к своему старому приятелю:

— Матци, старина, нам предстоит дьявольски тяжелое дельце. Но если мы все-таки сумеем провернуть его, это будет означать, что мы наконец выпутаемся из всего этого дерьма!