Я посидел в корчме, потягивая из зеленоватой глиняной кружки прохладное местное вино, и едва небо подернулось предвечерними сизыми сумерками, тронулся в гостиницу, устав от дневного пути, впечатлений и предчувствия нового.
Долго не мог заснуть, сидел у окна, приоткрыв занавеску, наблюдал, как появляются звезды на небе — сначала робко, бледно, расплывчато, а потом они вспыхивали, набирая раскаленную световую силу.
Я заснул поздно, но вскоре проснулся оттого, что в дверь мою постучали.
— Кто? — спросил я.
— Откройте! Друзья! А мы и не знали, что вы тут!
Я открыл дверь и увидел на пороге двух молодых людей. Один держал объемистый газетный сверток, из которого торчала жареная куриная нога, другой с выражением отчаянья на лице поднимал перевернутую бутыль, показывая, что вина в ней нет.
— Мы инженеры-путейцы, — начал тот, который был с курицей, — дорогу прокладываем в горы… И вдруг узнаем, что русский товарищ рядом поселился. На горе — вино уже выпито. Но курица — честь ей и хвала! — лучшая на всю округу!
— Спасибо, я сыт…
Но тот, который был с пустой бутылкой, решительно вошел в комнату.
— Ужинать никогда не поздно…
Ну что ж, сели за стол. Того, что с курицей, звали Дянко, того, что с бутылкой, — Павел. Они вели автомобильную дорогу в горное село Чурен, приобщая горцев к благодатям фракийской равнины, и были преисполнены энтузиазма.
— Народ у нас с открытым сердцем, — уверяли инженеры, — вот стоит нам в любую дверь постучаться и вина попросить — целую бутыль вынесут! Может, попробуем? — задиристо воскликнул Павел.
Но… в этот миг снова постучали.
— Видите, — тихо сказал я, — соседей за стенкою беспокоим.
Я открыл дверь. На пороге стоял бравый мужчина со строгим, суровым лицом. Он молниеносным взором пронзил Дянко и Павла и представился:
— Христо Пашев, парторг кооператива… Стыдно, товарищи, так дорогого гостя принимать! Он ведь из России к нам, а вы ему — косточки на газетке, — люто взглянул он на распластанную курицу.
— Да ведь мы сыты… — промямлил я.
— Да ведь лентяи корчму закрыли еще до темноты… — развел руками Павел.
— По поводу трудовой дисциплины — особый разговор, — оборвал Пашев инженера, — а вас, — Пашев взглянул на меня, — прошу следовать за мной…
Я осторожно спросил;
— А куда?
Пашев кинул еще раз:
— Пошли, — и бросил через плечо инженерам: — И вы тоже…
Мы молча проскрипели по деревянной гостиничной лестнице и оказались под бархатным звездным небом.
Мы свернули с освещенной улицы, и теперь только белые цветы акаций обозначали наш путь. В глубине улицы один из домов был освещен. В нескольких шагах от дома Христо Пашев остановился и широко повел рукой:
— Пожалуйста.
Я посмотрел в его лицо и был поражен происшедшей переменой: лицо сияло добротой, весельем.
— И вас, товарищи инженеры, прошу.
Хозяйка в домотканом переднике встречала нас у порога, приговаривая с улыбкой:
— До такого часа за стол не садиться! Хорошо о нас гость подумает!
— Да мы курицу… — начал было Дянко.
Хозяин сказал:
— Узнаю, что русский гость у нас поселился. Да еще известили, что наши инженеры с бумажным пакетом да с пустой бутылкой к нему двинулись. Ну, — думаю, — позора наша Перущица не оберется…
— Мы ведь от души. Это корчма раньше срока закрылась… — оправдывались инженеры.
Ах, какой стол простирался, — именно простирался перед нами! Иссиия-черные баклажаны, рассеченные пополам, вываливали свою вязкую мясистую плоть с вкрапленными в нее продолговатыми, зелено-водянистыми семечками; помидоры, похожие на детские щеки, готовые лопнуть от смеха; лакированно-блестящие скрюченные стручки перца, таящие в себе неслыханно обжигающий заряд; миски с кислым молоком; вяленое мясо с желто-серебристыми прожилками жира; отварная рыба из горных ручьев, еще не утратившая своих переливчатых красок; дымчатые грозди винограда; вина: белое — такое ясное, что в него можно было смотреться, как в зеркальное стекло; и черное, от которого казалось все почернеть должно — губы, зубы, язык, все, кроме души и сердца…
— А вообще-то наши инженеры молодцы, — с лаской посмотрел Христо на присмиревших молодых людей.
— Мы, — продолжил он, — плодородная Перущица, пригласили войти в наш кооператив горную деревушку Чурен. Там — чистый воздух, лес, пастбища. Но фруктов нет. А теперь дети Чурена и виноград, и персики, и сливы получат от нас с равнины. А мы на травостойных полянах животноводческие фермы выстроим… Хорошая дорога нам позарез нужна…
Читать дальше