На фотографии Мехти сидел, чуть откинувшись назад, с кистью в руке, и смотрел на холст; к бедру его плотно прилегала кобура с любимым пистолетом; по крыше ходил часовой. Вооруженный партизан, занимающийся на досуге живописью, - это само по себе могло бы служить темой для волнующей картины.
Дюэзу, когда тот заговаривал с ним, Мехти отвечал односложно, но ему нравился смуглый корсиканец с его страстной, всепоглощающей верой в праведность «большой вендетты».
…В домике распахнулось окно.
- Мехти! Все, кто там есть, сюда! - взволнованно крикнул из окна Сергей Николаевич.
Таким взволнованным его видели редко. Партизаны, находившиеся в садике, в тревоге побежали к дому. Мехти ворвался в комнату и застыл на пороге.
В побеленной горнице была установлена мощная рация, недавно отбитая у немцев. Обслуживала рацию Лидия Планичка; и не только потому, что у нее оказались кое-какие познания в этой области; просто она теперь могла выполнять лишь «спокойные» обязанности при штабе.
Сейчас она была у рации с ребенком на руках. Вокруг сидели и стояли несколько командиров отрядов, Ферреро.
Сергей Николаевич приложил палец к губам.
Издалека тихо, но очень ясно слышались позывные Москвы.
У Мехти дрогнуло сердце; он осторожно прислонился к косяку двери.
Спокойный, сильный голос диктора сказал: «Приказ Верховного Главнокомандующего…»
В приказе говорилось о переходе советскими войсками государственной границы, о вступлении их с боями на территорию Румынии и Чехословакии.
В ознаменование одержанной победы Главнокомандующий приказывал произвести в Москве артиллерийский салют из двухсот сорока орудий…
«Верховный Главнокомандующий Сталин. Москва. Кремль», - закончил диктор.
Что после этого стало твориться в горнице! Ферреро целовал Сергея Николаевича, Дюэз плясал, Мехти обнял кого-то из партизан. Планичка протянула вперед ребенка, словно для того, чтобы и он услышал далекий, спокойный голос.
…В Москве гремел салют, и его зарницы освещали чехословацкие и венгерские города, доки Марселя, лондонский Ист-Энд, туринские заводы, плоскогорья на Корсике и заброшенное горное селение Граник.
Москва возвещала миру о приближении победы; и все слышали ее голос.
Потом Мехти лежал в садике, в гамаке, сделанном из шинели. На табуретке рядом с ним сидел, строгая палочку, Сергей Николаевич.
- Теперь скоро, совсем уже скоро, правда, Сергей Николаевич? - еле слышно спросил Мехти.
- Теперь уж скоро, - не глядя на него, сказал полковник. Он отбросил палочку, поднял голову: - Ты знаешь, Мехти, у меня все время перед глазами один уголок Москвы: Охотный ряд, Александровский сад, Манеж… На углу толпа любуется салютом. В толпе Таня и Петька… Петр-то теперь, наверное, уже выше матери!
- А мне все время кажется, Сергей Николаевич, что стоит выйти из этой толпы, пройти Красную площадь, и за ней - ну, в двух шагах от Василия Блаженного, - начинаются уже улицы Баку…
Полковника вызвал к себе командир бригады, потом к нему позвали и Мехти.
Штабом были получены два очень важных сообщения. Первое обрадовало всех, второе заставило задуматься.
- Ты был прав, - сказал полковник, когда пришел Мехти. - Местонахождение Карранти уточнено.
- Виа Фортуна? - взволнованно спросил Мехти.
- Да, и у нас есть теперь точный адрес.
- Сергей Николаевич, товарищ Ферреро! - Мехти не находил себе места от волнения. - Пошлите меня в Триест!..
- Погоди, Мехти, погоди; дело гораздо сложнее, чем ты думаешь.
Но Мехти ничего не желал слушать.
- Вы не думайте, что во мне говорит месть! Нет, я хочу обезопасить нашу бригаду от врага, который слишком много знает о нас и слишком нам мешает.
- Все это верно, - перебил его Ферреро, - но дело в том, что у нас имеются и другие, более важные сведения.
- Я могу о них знать? - спросил Мехти.
- Речь идет о том - жить или погибнуть нашей бригаде. Видишь ли, Мехти, эти два немца, что перешли к нам, оказались правы. И старик-священник не зря говорил тебе о скоплении немцев в Триесте. Завтра под покровом ночи горнострелковая дивизия нацистов под командованием полковника Гульбаха вступит в горы. Они решили сжигать деревни, расстреливать население, прочесывать леса…
- Это у них называется создавать мертвую зону, - сказал Мехти.
- Да, их цель создать зону пустыни. И уничтожить нашу бригаду, - проговорил полковник. - А нас слишком мало для того, чтобы мы могли бороться против целой дивизии вооруженных до зубов фашистов. Назад же дороги тоже нет.
Читать дальше