Теодор Кранке - Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике

«Шеер» спешил на юг мимо Азорских островов, к месту с координатами 45° западной долготы и 25° северной широты, назначенному военно-морским оперативным командованием, где он должен был встретиться с кораблем снабжения «Нордмарк», чтобы пополнить запасы провизии, топлива и боеприпасов и затем исчезнуть, пока враги не устанут его искать. По дороге «Шеер» краешком задела буря, предсказанная метеорологом, и Кранке пришлось сбавить скорость, как бы ни было это некстати в такой критической обстановке, но он мог хотя бы утешиться мыслью, что ненастье помешает и вражеским поисковым соединениям. Через два дня погода улучшилась, тучи разошлись, и температура быстро повышалась.

Тогда настала пора устранить поверхностные, но обширные повреждения, полученные кораблем во время боя в результате интенсивного обстрела. Из множества мелких поломок ни одна не была достаточно серьезной, чтобы снизить боеспособность корабля. Немало проблем возникло или, по крайней мере, не было предотвращено из-за неопытности экипажа. Например, в административной части оставили незакрепленные чернильницы, которые вылетели из своих гнезд и перепачкали буквально все помещение разноцветными чернилами.

Кроме того, был неисправен радиолокатор, или аппарат DT, и давал неточные показания. «Арадо», стоявший на своей катапульте между кормовой мачтой и трубой, также сильно пострадал. Стрельба главного калибра ближайшей башни хорошенько потрепала перышки «корабельному попугаю». Поверхности погнулись, нервюры поломались, пришли в негодность и руль направления, и элероны. В обычных обстоятельствах «арадо» отправили бы в металлолом, но в океане не так просто найти замену, поэтому лейтенант Пич, внимательно осмотрев повреждения, заявил, что сможет их починить. Ему дали плотников, механиков и прочих умельцев, и лейтенант принялся за работу.

9 ноября. Небо поголубело, воздух потеплел, и повсюду в воде виднелись изящные ветви золотисто-бурых саргассовых водорослей. Порой корабль часами скользил сквозь подводные заросли. Гольфстрим целыми ворохами отрывает это желтовато-коричневое растение и уносит его от карибского побережья в Атлантический океан.

10 ноября. Первое воскресенье после 5 ноября, второе с тех пор, как «Шеер» прорвался в Атлантику. Вся команда по приказу собралась на корме. Офицеры и матросы надели свои лучше мундиры. Раздался приказ приспустить флаг, и немецкий военный флаг медленно пополз вниз, чтобы почтить память двух членов экипажа, погибших во время урагана.

Капитан сказал несколько слов, а затем оркестр сыграл «Ich hat' ein Kamerad», а офицеры и матросы молча стояли с обнаженными головами. После краткой, но торжественной церемонии флаг снова подняли, офицеры и матросы надели головные уборы, и жизнь пошла своим чередом.

По компасу «Шеер» шел курсом зюйд-тень-зюйд-вест. Если ничего не случится, то этот путь приведет его в Тринидад, Венесуэлу или Гвиану. После полудня капитан во второй раз обратился к своим людям и рассказал им, как обстоят дела. В частности, каждый матрос получил ясное представление о том, что произошло 5 ноября. Это было в обычае Кранке — по возможности рассказывать подчиненным о том, что он решил и почему. Таким образом устанавливалась тесная связь между командой и капитаном. Еще Кранке прочел поздравительное сообщение в адрес капитана, офицеров, старшин и матросов «Шеера», полученное от командующего немецким флотом гросс-адмирала Редера.

На севере в ноябре уже начиналась зима, на этих широтах еще царило лето, и команда успела подзагореть. Солнце светило так приветливо, что матросы поснимали с себя одежду, как привыкли делать дома, но по большей части они понятия не имели о том, к чему может привести пребывание под лучами тропического солнца, и вскоре им приказом запретили находиться на солнце без защиты. «Шеер» приступил к активной фазе операции; в любой миг ситуация могла потребовать полной отдачи от матросов, и Кранке не желал, чтобы они без необходимости торчали в лазарете с солнечными ожогами в тот самый момент, когда больше всего нужны.

Но матросы придумывали способы обходить приказ и получать свою порцию солнечных лучей. Формой одежды для всех низших чинов стали спортивные брюки, рубашка и парусиновые туфли, а офицеры и старшины облачились в рубашки-поло, длинные белые брюки и белые туфли. Конечно, матросы и не мечтали о том, чтобы снять рубашки в нарушение приказа, но в приказе ничего не говорилось о том, что нельзя закатать рукава.