Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

— Примерно в тысяче ярдов, — ответил Номура. — Волнение было довольно сильным. Я не мог оценить расстояние точно. Но где-то около тысячи ярдов.

— Как же вы могли оказаться так далеко от цели? Ни один из наблюдателей даже не заметил вашего прохода под целью. Вы ошибочно оценили свой курсовой угол относительно цели, Номура. Признайте это! Именно поэтому вы и не прошли рядом с целью!

Номура огляделся по сторонам и попытался что-то сказать, но инструктор прервал его новым вопросом:

— Сколько раз вы выходили на «кайтэне»?

— Двадцать шесть, считая сегодняшний выход, — ответил Номура.

Больше сказать он ничего не мог. Он выглядел столь жалко, что нам оставалось только надеяться, может, кто-нибудь сжалится над ним и избавит от дальнейших вопросов.

Но дискуссию продолжил помощник командира лодки.

— Я наблюдал за стартом каждого «кайтэна» через перископ, — сказал он. — И видел, что никто из шестерых не выполнил безупречного старта с субмарины. Наблюдал я и финальный участок маршрута каждого водителя. Шестой из них, Номура, выполнил его особенно плохо. — Он повернулся и обвел нас взглядом. — Вы все напоминали мне новичков, — сказал он. — И все слишком долго держали перископ над водой, уточняя курс для последнего броска. В реальной атаке у вас не будет столько времени.

Новый заместитель командира базы в сердцах ударил бамбуковой указкой по столу.

— Вам должно быть стыдно, Номура! — воскликнул он. — Что же касается всех остальных, ничуть не удивительно, что один-два из вас возвращались после каждого задания, так и не выйдя к цели. Зачем вам ваши хатимаки? И ваши мечи? Неужели они ничего не значат для вас? А церемонии прощания, когда весь личный состав провожает вас на задание! Все это устраивается не для того, чтобы вы вышли в море и вернулись обратно! Уж если вы вышли в море, то извольте поразить врага! А если что-то не в порядке с вашим «кайтэном», то устраните неполадку! Если у него не вращается винт, то крутите его голыми руками! Доберитесь до врага — не важно как! Именно для этого и создан «кайтэн»!

Я едва верил своим ушам! Неужели все это сказано всерьез? Неужели этот человек думает, что мы, все шестеро, вернулись назад, потому что хотели этого? Возможно, ему следовало бы побывать на всех тех подводных лодках, на которых мы выходили на задания. Тогда бы он понял, что мы все вернулись, лелея единственное желание — снова броситься на врага, когда «кайтэны» будут в рабочем состоянии. Не думаю, чтобы кто-нибудь из этих офицеров понимал, что происходит в душах вернувшихся водителей «кайтэнов». Они наверняка не говорили с капитаном 2-го ранга Оритой, командиром субмарины И-47. Самурай не может жить, покрытый стыдом, он всегда готов умереть. Мы старались следовать бусидо, идти путем воина. Ныне мы жили только для того, чтобы умереть в нужный момент. Офицеры подлодки И-47 улыбались нам и всячески сочувствовали, когда мы были вынуждены вернуться, грязные и промасленные, после неудачного выхода. Теперь же на лицах офицеров базы я читал ненависть. Я понимал, что в глубине души они считают нас трусами. Иначе почему бы они стали говорить нам подобные вещи? Или если они так не считают, то почему позволяют другим говорить это? Слова капитана 2-го ранга Сугамасы особенно возмутили меня. Он, должно быть, совершенно не знает технологии торпедной атаки. И никогда не управлял «кайтэном». Он абсолютно не представляет себе, сколь многими отказами чревата эта техника, не понимает и того, как занят водитель после того, как его торпеда сходит со своих ложементов на палубе лодки. Но он все же подводник. Притом подводник, который брал на борт «кайтэны» для атаки на противника. Он должен был бы относиться к нам более дружелюбно, понимать те чувства, которые сейчас обуревают нас. Ведь и ему самому приходилось возвращаться с задания, доставляя на базу «кайтэны», так и не стартовавшие с его лодки. Наверняка ведь он видел, что было на душе у их водителей, ведь ему приходилось слышать их протесты, когда он поворачивал свой корабль на обратный курс.

Я взглянул на младшего лейтенанта Кугэ, возвращавшегося на базу после неудач групп «Конго» и «Тэмбу». Взор его был потуплен, лицо пылало. Младший лейтенант Сонода, которому тоже пришлось испытать горечь возвращения, до крови закусил нижнюю губу.

Номуре довольно грубо было велено сесть на свое место, и вскоре после этого «разбор полетов» завершился. Я намеревался уединиться у себя в комнате, мне не хотелось видеть никого из людей с базы Оцудзимы. Икэбути перехватил меня у двери комнаты.