Сергей Русанов - Особая примета

— Костер! — сказал он, подходя к Богоеву. — В третьей гриве, с северной опушки. Это он.

— Что будем делать? Подкрасться можно… Он ведь заснет.

Петренко немного подумал.

— Нет. К чему торопиться? Он никуда не денется. В темноте мы можем упустить его, а утром он сам придет сюда, тут, на чистом, его и возьмем. Утром он обязательно выйдет к озеру. Ему же нужно подготовиться к ночной переправе.

— Верно. Все четверо разместимся здесь, за камнями, вон за той отдельной елочкой, полукольцом, дадим ему выйти из гривы и все.

— Да. В три ноль-ноль приходите с сержантом, и все останемся здесь. Идите, спите пока, если уснете.

Петренко опять остался один перед черным горбом елей, за которыми где-то, совсем недалеко, шпион Кларк проводил на свободе свою последнюю ночь.

Завтра, на рассвете, он выйдет между теми вот двумя группами елок и направится мимо Петренко прямо к озеру… И тогда…

… Уже совсем рассвело, когда они все четверо одновременно услышали, как в чаще треснул сухой сук, потом еще… Все произошло точно так, как представлял себе Петренко. Дав шпиону отойти шагов сорок от опушки, они поднялись из своих укрытий. Увидев прямо перед собой два наведенных дула, беглец остановился, быстро оглянулся — справа и слева, почти сзади, на него глядели еще два ствола. Он не сделал попытки снять висевшее на плече ружье. На его осунувшемся, давно не бритом лице застыла кривая улыбка. Карьера мистера Ричарда Кларка, Ришарда Влоцкого, Василия Петровича Дергачева — окончилась.

Холецистография — рентгенологическое исследование желчного пузыря.

С богом! (латин.).

Каждому свое! (латин.).

«Подошва» — нерастаявшая почва под снеговой водой.

Зажора — яма, наполненная водой со снегом — массой, в которой нельзя ни плыть, ни идти.

Заберега — полоса чистой воды между берегом и всплывшим весной льдом.

Порато — быстро, сильна.