Антон Кротков: Последний вираж штрафбата

— Клянусь! Я бы и рад освободить ее, но это не в моих силах. Скажи спасибо своему приятелю-генералу. Ты Ваське доверяешь, а это он распорядился упрятать Ольгу бессрочно в каменный мешок, чтобы держать тебя на коротком поводке.

Тюхис торопливо поведал Нефедову, что это Василий Сталин напрямую вышел на начальника тюрьмы и потребовал, чтобы Ольгу держали в заключении.

— Врешь! — не поверил Борис. — Василий Ольгу! Врешь! Врешь ты!

Это был словно удар кинжалом в спину. Конечно, Борис никогда не испытывал иллюзий в отношении Василия, но все-таки верил в то, что летчик летчика не предаст, тем более Сталин-младший был обязан Нефедову жизнью.

— Да я своими глазами видел директиву за подписью твоего шефа, — заявил Тюхис и процитировал по памяти: — «В интересах имеющей важное оборонное значение операции „Восточный клинок“ считаю целесообразным и прошу продлить на неопределенный срок вплоть до моих последующих распоряжений тюремное заключение в следственном изоляторе гражданки Нефедовой О. Ф… Подпись: Василий Сталин». — Сам понимаешь, — пояснил Тюхис, — сын вождя — сам вождь и может все.

Артур старательно тянул в сочувствующей улыбке неслушающийся уродливый рот.

— А как же закон?! — Борис сам чувствовал наивную глупость своего вопроса и все-таки непонимающе воскликнул: — Но на каком основании ее держат в тюрьме?!

— Эх, был бы человек, а дело ему подошьют, — сокрушенно вздохнул Тюхис, словно никогда не работал в учреждении, эти самые дела фабрикующем. — Формально она проходит как причастная к группе сотрудников французской редакции журнала «Советский Союз», обвиняемых по 58-й статье в антисоветской агитации и связях с французской разведкой.

— Но ведь она только недавно устроилась туда!

— А это неважно. Достаточно, что она там вообще работает.

Нефедов встал. От этого разговора больше не было толку. Теперь путь его лежал в Корею. В запасе у него оставалось всего семь дней, чтобы добыть для Василия Сталина «Сейбр» и в оплату потребовать у шефа свободу для Ольги и себя. Нефедов взглянул в перекошенное лицо Тюхиса.

— Учти, головой отвечаешь за Ольгу до моего возвращения. Если с ней что-то случится, то уважаемый академик и видный селекционер с твоих фоток из тебя самого новый вид овоща выведет — по мичуринской системе.

Самолет Бориса Нефедова подбили, когда он пытался спасти молодого неопытного летчика. В кабине «Яка» раздался оглушительный хлопок. Перед глазами Бориса разлетелся сноп искр. На какую-то долю секунды он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что падает. Никак не удавалось вывести беспорядочно кувыркающийся самолет из штопора. Прыгать нельзя — внизу немцы!

Из-под приборной доски на лицо пилота брызгало горячее масло из поврежденного маслорадиатора. Осколки разбитых летных очков впились в кожу. Кровь, смешиваясь с маслом, бурой обжигающей жижей заливала правый глаз.

Вдобавок из-под капота двигателя стали выбиваться языки пламени. Огонь быстро подбирался к кабине. Борис прекрасно знал, что фанерные самолеты сгорают за считаные минуты…

Когда до земли оставалось примерно метров триста, он предпринял последнюю отчаянную попытку спастись — снова отжал ручку управления на вывод и одновременно несколько раз двинул до отказа и обратно рычаг сектора газа.

И о, восторг! Машина словно нехотя отозвалась на приказы человека. Гибельное вращение начало замедляться. «Як» медленно, страшно медленно, поднимал свой нос. Через пробоины в фонаре быстро вытягивало заполнивший кабину удушливый дым…

Выровнять истребитель удалось уже над самой землей. Борис глянул на приборы — высота всего сто метров!

Теперь необходимо восстановить ориентировку и взять курс на родной аэродром. Зажав коленями ручку управления, Борис рукавом вытер кровь и масло с лица, достал из-за голенища сапога карту, нашел знакомый ориентир, взял азимут. Теперь, когда направление к дому ясно, главное до него дотопать.

А между тем длинные языки пламени уже лижут плексигласовый фонарь кабины. Но пока не перетянул линию фронта, остается потихоньку поджариваться. Впрочем, его не собирались оставлять в покое…

Неприятельские истребители рассчитывали добить вышедшего из боя русского, который, как раненый зверь, оставляющий на снегу кровавые следы, волок за собой длинный шлейф черного дыма. И все же Нефедову удалось оторваться от них в облаках.

Когда преследователи отстали, летчик подбитого «Яка» сделал горку. Последующим глубоким скольжением ему удалось немного сбить пламя. Возможно, теперь удастся привести машину домой.