Марин Ионице - На крутом перевале (сборник)

Он видел, как лейтенант Кэрэушу вышел за ворота, быстро зашагал по улице, будто на свидание спешил. Даскэлу задумчиво оглядел опустевший плац перед казармой, долго смотрел на разоренный куст сирени. Ему тоже пора было уходить, но он заставил себя вернуться к письму, к папке, лежавшей на столе. В кабинете было сумрачно, и Даскэлу почувствовал вдруг отчаянное одиночество. Взгляд его задержался на папке, потом скользнул по белой стене. Он попытался сосредоточиться: «Как получилось, что именно в то время, о котором идет речь в письме, Кэрэушу добился такого успеха?»

Чтобы произошел «скачок» в подготовке взвода, Кэрэушу работал упорно, методично. Был внимателен к каждому солдату. Казалось, он строит лестницу: чтобы подняться на следующую ступеньку, должен как следует укрепить ту, на которой стоит. В этот период Даскэлу видел, что два других взвода вырвались далеко вперед. Он испугался, что в подготовке роты образуется разрыв, поэтому решил, не обращая внимания на самолюбие молодого офицера, оказывать ему больше конкретной помощи. По опыту Даскэлу знал, что солдатам вначале трудно бывает освоить противотанковый гранатомет, почему-то не верят они в его эффективность. На учениях многие теряются перед атакующими «вражескими» танками, забывают применить свое оружие — гранатометы. А ведь уверенность в оружии всегда зависит от хорошего знания его устройства и действия.

Когда начались занятия по противотанковому гранатомету, Даскэлу пошел во взвод Кэрэушу. Он был приятно удивлен: Кэрэушу принес три больших цветных плаката, показывающих устройство противотанкового гранатомета в разрезе и по отдельным деталям, объясняющих его действие и использование. Солдаты с интересом слушали объяснения своего командира взвода и прекрасно ориентировались в красиво оформленных плакатах. Даскэлу не пришлось ничего добавлять.

— Откуда у тебя эти пособия? — спросил он Кэрэушу, когда тот закончил занятие.

— А! — отмахнулся лейтенант и покраснел, будто провинился. — Я вообще люблю чертить…

Взводы вели напряженное соревнование за звание лучшего подразделения части. «Что ж, — рассуждал Даскэлу, — молодые офицеры приходят из училища с хорошей подготовкой. Начитанны, знают педагогику, математику, электронику, хорошо разбираются в технике, военной теории. Профессионалы! Нам было трудней…»

Но тогда он еще не разглядел моральной стойкости, духовной организации лейтенанта Кэрэушу: независим в суждениях, обладает чувством собственного достоинства, уверенностью в своих силах, тверд в убеждениях. У него живой, творческий склад ума, юношеская дерзость и настойчивость в достижении цели. Все это особенно проявилось в последние месяцы. Даскэлу понял, что молодой лейтенант и перед собой, и перед своими подчиненными ставит задачи значительнее, чем добиться звания лучшего подразделения. Этим он и завоевал понимание и поддержку солдат.

— Они у тебя не очень устают? — спросил как-то его Даскэлу.

— Что вы! — зарделся Кэрэушу. — Они молоды, им нравится постоянно испытывать свои силы… И потом, уже близок запланированный «скачок»!

И действительно, «скачок» произошел, но произошел для всех неожиданно. В результате инспекторской проверки взвод Кэрэушу занял первое место в части. Казалось бы, кто мог ожидать, что этот самый молодой, неказистый на вид, застенчивый очкарик станет таким грозным соперником. Но для Даскэлу это не было сюрпризом. Правда, еще долго после инспекторской проверки его терзали угрызения совести за свои постоянные сомнения в способностях и возможностях лейтенанта.

Совсем стемнело. Даскэлу горько думал о том, что вовремя не сумел оценить молодого офицера, его неподдельный энтузиазм, глубокую заинтересованность в работе с подчиненными, серьезность и ответственность, которые он проявил уже в самом начале службы. Кэрэушу был словно подводное течение: по серой спокойной поверхности не угадаешь бурлящих в глубине прозрачных вод.

Но не только в этом была ошибка командира роты. Сложный процесс оценки людей, явлений, видимо, незаметно стал для него стандартным, общим. По привычке или душевной лености он удовлетворялся поверхностным восприятием, отмахивался от долгих терпеливых поисков сути каждого человека, реальной оценки личности. А в армии это особенно опасно. Регламент военной жизни не должен уравнивать характеры людей, порождать недифференцированный подход к оценке личности каждого человека, мотивов его деятельности.