Егор Лосев - Резервисты

В углу снайпер с пулеметчиком собирались «приговорить» банку армейской тушенки «Люф». Гарниром служили апельсины, набранные в примыкающей к зданию роще. Снайпер Марко складной открывашкой взрезал банку с двух концов, выдавив тушенку на подстеленный полиэтиленовый пакет. Особый запах армейской говядины заполнил комнату.

«Командир, тушеночки?» — просипел шепотом пулеметчик Ави.

«Нет уж, эту дрянь жрите сами!» — пробормотал лейтенант и, сложив карту, бесшумно выскользнул из комнаты.

Деревяха потянул носом воздух и жалобно вздохнул. Бойцы, видимо, не расслышали, продолжая возиться с сухпайком. Пес демонстративно вздохнул, прибавив громкость.

Ави оглянулся и замер, наткнувшись на пару возмущенных собачьих глаз. Не устояв, он швырнул Деревяхе кусок мяса. Пес сглотнул тушенку в полете, всем видом продемонстрировав: такой мизер, как слону дробина. Следом сломался Марко, бросив шматок пообъемнее. Больше выклянчить не удалось.

Деревяха повернулся на бок, поерзал, прижимаясь к теплой Симхиной спине, и погрузился в дрему.

Сны у него были разные: на базе почему-то всегда снились вкусные веши, а в рейдах — бег. Он бежал по лесу, петляя между деревьями, или по берегу моря, прямо по линии прибоя. Обычно во сне к нему присоединялись другие собаки, живые и погибшие. Они неслись рядом с ним, потом отставали. В этом сне за ним мчалась Нелли, красивая дворняга, помесь ирландского волкодава неизвестно с кем.

Деревяха знал, что это сон, потому что Нелли погибла, бросившись на террориста, несшего фугас. Солдаты боялись, что заряд сдетонирует от выстрелов, и пустили собак. Нелли и Тим рванулись вперед, а Деревяху оставили в резерве. Нелли загрызла боевика, но тот успел достать пистолет и из последних сил всадил ей в грудь пол-обоймы. Террорист, на которого бросился Тим, вскинул «Калашников», но тут же рухнул, получив от Марко пулю в лоб. Тогда из зарослей в полсотне метров от них выскочил еще один боевик и, выпустив от живота очередь, бросился бежать. Тим, как наведенная на цель ракета, понесся в погоню.

Грохот выстрелов выдал группу, ей пришлось уходить, а Тим так и не вернулся. Всю дорогу обратно Деревяха бежал рядом с носилками, на которых лежала Нелли, и жалобно скулил. Потом по отступающим стали стрелять из минометов, и носилки пришлось освободить для раненого. Тогда Моти, собаковод Нелли, нес ее на плечах, пока не добрались до вертолетов.

Через два дня Симха привел Деревяху в ту часть базы, где раньше они никогда не были. Там в траве лежали плиты с именами погибших собак и стоял белый мраморный памятник: солдат, преклонивший колено рядом с собакой.

Пришли все бойцы из их группы. Нелли опустили в яму, командир сказал короткую речь, потом громыхнул залп почетного караула. Моти плакал, а Деревяха с Симхой его утешали.

Тим вернулся через месяц. Худой, облезлый, со сбитыми в кровь подушками лап, он вышел к блокпосту южноливанской армии. Цадальники перевязали рваную рану на боку и передали пса израильтянам. От радости Деревяха прыгал и визжал как щенок.

Своей нелепой кличкой он был обязан двум инструкторам в тренировочном центре. В том, где собак обучали Работать. Работать против палки или ножа, против пистолета или автомата. Учили догонять, атаковать и валить наземь людей в чужой, пропахшей дымом костра камуфляжной форме. Инструктор Павел считал, что Деревяха медленно соображает. Просто у него занимало больше времени, чем у других собак, усвоить, что же требует инструктор. Но, уловив что к чему, Деревяха становился одним из лучших.

«Дубина ты моя стоеросовая», — ласково приговаривал Павел, глядя на таращившего глаза пса, в который раз повторяя упражнение.

«Ну и дуболом», — удивился инструктор Саги, когда Деревяха случайно проломил головой стенку, через которую должен был перепрыгнуть.

Однажды инструкторы приготовили странный напиток. Уже несколько дней под кроватью у Павла стояло полведра армейского шаббатного вина. В вине плавали проспиртованные салфетки, украденные в санчасти. В субботу инструкторы отжал и и выбросили салфетки, остальное процедили через марлю, при этом называя напиток «Кагором». Вечером вино было выпито, а пес получил свою знаменитую кличку. Сначала в шутку, но потом кличка прижилась, заменив предыдущую.

Деревяха не жаловался. «Кличка как кличка, не хуже других», — думал он.

Сладкую дрему прервала боль в животе. Казалось, в желудке все закипело и забулькало. Пес вскочил, заметался по комнате, скуля и дергая поводок. Симха проснулся и сразу понял в чем дело.