Егор Лосев - Резервисты

Однажды днем нас вернули с середины очередного патрулирования. На базе выяснились плохие новости. Боевики организовали крупные демонстрации гражданских и под прикрытием толпы приблизились вплотную к нескольким укрепленным пунктам Южноливанской армии. Цадальники не захотели стрелять в толпу, а по-другому разогнать подстрекаемый террористами народ они не смогли. В результате солдаты разбежались, а хесболла завладела двумя стратегически важными точками на северо-востоке.

Система опорных пунктов покрывала всю зону безопасности в Южном Ливане. Часть из них занимали солдаты ЦАДАЛя, а часть — израильтяне. Эта система обороны была тесно взаимосвязана, образовывая линию, где каждый прикрывал соседа и контролировал определенный участок территории. Потеря двух звеньев в этой цепи открывала боевикам дорогу в наш тыл, к израильской границе.

К вечеру оказалось, что ЦАДАЛЬ отходит по всей зоне безопасности. Ночью пришел приказ готовиться к отступлению. Мы были в шоке. Хотя разговоры о выводе войск велись давно, даже вывозили потихоньку кое-какое оборудование, но никто не мог предположить, что все кончится в один день. Почти двадцать лет эта база была домом для нескольких поколений солдат, а теперь все полетело к черту. Почему-то это сразу было воспринято нами именно как бегство, может, из-за того, что все случилось так быстро. Ошарашенные, мы разошлись собираться. Даже Терминатор выглядел растерянным.

Укрепленный пункт стал похож на растревоженный муравейник. О сне можно было забыть. Саперы сразу начали готовить бункеры к подрыву. Остальные демонтировали оборудование. Командовавший базой подполковник заявил, что не оставит боевикам даже пустой консервной банки с клеймом Ц АХАЛ я.

Все, что нельзя было вывезти, — приказали сломать. Во дворе саперы бережно разбирали памятник, поставленный на месте гибели четверых солдат в 1982 году. Подполковник лично руководил работами.

Бронетранспортеры стояли с откинутыми задними аппарелями, по которым солдаты грузили оборудование связистов, пулеметы, тюки с формой, компьютеры. Часть барахла крепили на огромные бронированные бульдозеры «Д-9». Мы вкалывали до рассвета. Толстым слоем краски замазали все надписи, нацарапанные на стенах за многие годы. Закрасили нарисованные на стенах эмблемы подразделений.

Утром цадальники оставили все укрепления в нашем районе и смылись в сторону границы. Хорошо хоть предупредили в последний момент. Они бросили оружие, танки, бронетранспортеры и артиллерию, все это досталось врагу. Мы остались совсем одни. Я не винил цадальников. В отличие от нас, они рисковали всем, а главное — жизнями своих родных и близких.

Часть гарнизона должна была выехать раньше и объединиться с колонной из другого укрепленного пункта. Оставались только саперы, наблюдатели и минимум пехоты, в том числе и наш взвод. Ну и, конечно, необходимая нам «броня» с экипажами. В полдень колонна выехала из ворот.

Нас осталось пятьдесят шесть человек. Отход назначили на 23:50. Лихорадочная работа продолжалась. На складе лежало в общей сложности около пяти тонн взрывчатки. Один заряд приходился на каждые три метра. В полукилометре севернее начинались первые дома деревушки, прилепившейся к склону холма. Саперы попытались рассчитать все так, чтобы жителям не очень досталось от взрывной волны.

К обеду мы собрались в ободранном помещении каптерки, доедая оставшиеся деликатесы. В углу возвышалась целая гора консервов, каждый выбирал на вкус. Только Зорик примостился в коридоре на специальных распорках под потолком, помогая связистам снимать оставшиеся кабели.

Габассо выкопал пасхальную фаршированную рыбу, а Мишаня жевал тунца, аппетитно запивая шаббатным вином. В этот момент на склад ввалился Терминатор. Набив карманы консервами, он собрался уходить, но в последний момент засек бутылку. За вино Мишане влетело по самое не могу. Эрез прочитал ему лекцию о том, как важно сохранять бдительность, и пообещал отдать под суд на «большой земле». Полупустую бутылку взводный унес с собой. Когда его шаги затихли, под потолком коридора раздался взрыв хохота. Затем Зорик обрушился вниз, в облаке пыли, продолжая корчиться от смеха. Минут пять мы топтались вокруг, тщетно пытаясь понять, в чем же дело. Но он только катался по грязному полу и дико ржал, дрыгая ногами.

Наконец Зорик немного отдышался. Оказалось, что он видел, как наш взводный вышел из комнаты, достал из кармана бутылку и в один глоток опустошил ее.