Василий Веденеев - Взять свой камень

Буквально через минуту в коридоре появился Филанович — потный, запыхавшийся, он вытирал лоб скомканной кепчонкой. Тяжело отдуваясь, подошел к немцам, отвесив им поклон.

— Ну говорите, говорите! Что там еще? — угощая его сигаретой, поторопил Рашке.

— Русские, — хватая ртом воздух, едва смог вымолвить Филанович.

— Где, какие русские?

— Этта… Скорея бы надо, — снова вытирая лоб, зачастил староста. — Тама они, в лесу!

— Солдаты? — сузил глаза эсэсовец. — Окруженцы с оружием?

— Не, — после беготни по деревне Филанович никак не мог отдышаться. — Не… Чудно одетые, но все с автоматами. Побегли из рощи в лес, я сам видел, ужами ползли…

— Бежали или ползли? — потащив Филановича за собой к лестнице, торопливо выспрашивал Рашке. Обернувшись, он крикнул обер-лейтенанту: — Сообщите Шелю и быстро поднимайте людей. Это точно они!

— Трое, а могет и больше, я не разглядел, сюда побег, — семеня рядом с немцем, говорил староста. — Подозрение меня взяло, я и глядел.

— Хорошо, хорошо, — прервал его Рашке. — Поедете с нами, покажете, куда они пошли. Да скорее двигайте ногами!..

Поглядев им вслед, обер-лейтенант негромко присвистнул — похоже, эсэсманы действительно знают свое дело! Неужели им удалось напасть на след неуловимых лесных призраков?

Войдя в комнату узла связи, он приказал радисту:

— Дайте «Кельн»! Срочно!

Приложив к уху черный наушник, поданный ему радистом, он взял в руки микрофон:

— «Кельн»? Здесь «Магдебург»! Срочно вызываем себе гостя. У нас уже есть три интересующих его предмета, а за другими поехали… Хорошо, ждем, конец связи.

Отдав радисту наушники и микрофон, обер-лейтенант вышел в коридор, спустился по лестнице во двор и остановился на крыльце, наблюдая, как солдаты садятся в грузовик. Подгоняемые Рашке, прибежали проводники собак, едва сдерживая на поводках беспокойно вертевшихся, чуявших работу овчарок. Один из солдат подсадил неуклюже цеплявшегося за борт грузовика низкорослого Филановича, Рашке вскочил на подножку и распахнул дверцу кабины.

Натужно взревел мотор грузовика, и машина, оставляя за собой сизое облако вонючего выхлопного газа, выкатилась за ворота…

Кладовка оказалась небольшим помещением с узким оконцем, прорубленным почти под потолком. Вдоль одной стены стояли два старых канцелярских шкафа — облезлые, с перекошенными дверцами, они давно уже отслужили и теперь доживали здесь свой век. У другой стены кучей свалили разный хлам — сломанные стулья, глобус без подставки, метлы, крышки парт, пыльные рамы.

Молча пихнув Антона внутрь, конвоир захлопнул дверь и накинул на нее крючок.

Вздохнув, Волков опустился на пол, прислонился спиной к старому шкафу и начал размышлять.

Хозяин явки — дед Матвей — здесь, в этом здании. Однако вопреки надеждам, Антона не отправили в подвал, а засадили сюда. Надолго ли? Если верить немцам, то на два часа, не более — они аккуратисты, и как только наступит положенное время, обязательно вытащат его на новый допрос, и еще неизвестно, каким он будет.

Судя по поведению переводчика — который наверняка не просто переводчик, — слушать байки о пропавшей жене и детях немцы более не намерены. Может быть, удастся выиграть еще некоторое время, потянуть их за собой в дебри путаных рассказов о своих скитаниях, попробовать убедить в правдивости своих слов, но это может и не удаться. Они торопятся: Антон чувствовал, просто кожей ощущал, как едва сдерживал нетерпение мнимый переводчик. Отчего они так спешат, в чем дело? И не давали покоя слова пленного о черном эсэсовце, распоряжающемся розысками парашютистов, — у немцев все разложено по полочкам, все роли расписаны до мелочей, каждый должен заниматься своим делом, и если вдруг вмешивается СС, то на это должны быть веские причины, побудившие изменить установленный порядок, к соблюдению которого столь привержены нацисты.

Их привычки Волков знал достаточно хорошо — работая в спецкомандировках за рубежом, он уже сталкивался с нацистскими спецслужбами. Уже тогда он внимательно приглядывался к их работе, изучая применяемые ими методы, пристрастия сотрудников, проявлявшиеся в характерных способах и тактике осуществления различных операций. Имея сверхразвитый полицейский аппарат, нацистские спецслужбы действовали изобретательно и в то же время весьма однообразно, бесконечно повторяясь, любили использовать уже обкатанные, проверенные жесткие методы…

Так довольно опытный, но наиболее хорошо владеющий только одним или двумя приемами борец все время стремится поймать противника на свой «коронный» бросок, раз за разом пытается поставить его в выгодное для себя положение. Но если ему попадается более гибкий в тактике противник, такой борец теряется, отдает инициативу или, забыв о бдительности, упрямо гнет свое и в результате сам оказывается на лопатках…