Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.

Впервые перед флотом вопрос о трехстороннем пакте поставлен примерно в 1938 году, хотя и в расплывчатой форме. Неясно, когда точно это произошло; несомненно, однако, что армия, по сути, задумала заговор или военную хитрость, в которой сыграла роль марионетки в руках Германии.

Из показаний Осимы Хироси во время суда в Токио над военными преступниками видно, что впервые о возможном военном альянсе между двумя странами вопрос затронут в январе 1938 года. Генерал-лейтенант Осима, в то время военный атташе при посольстве Японии в Берлине, а позднее посол, встречался с министром иностранных дел Риббентропом на его вилле в начале 1938 года под предлогом вручения поздравлений с Новым годом. И там Риббентроп спросил его, есть ли возможность сблизить Германию и Японию путем заключения какого-либо договора. Прошло уже три года с тех пор, как Риббентроп — тогда в неофициальной форме — настаивал, чтобы Ямамото на обратном пути домой с предварительных переговоров в Лондоне посетил Берлин, где Риббентроп надеялся устроить ему встречу с Гитлером. В более конкретной форме дискуссия между Осимой и Риббентропом продолжалась в Токио и Берлине в июне и июле того же года.

В конце июля в результате этих контактов генеральный штаб и берлинский атташе Осима решили вернуть в Японию генерал-майора Касахару, работавшего под началом Осимы в Берлине. Официально это объяснялось необходимостью изучить точки зрения армейских лидеров и особой просьбой Риббентропа отправить лично Касахару во избежание утечки информации. Но дело в том, что Кцсахара — шурин Угаки, и, видимо, генеральный штаб и Осима тайно договорились, что он поедет в Японию и постарается уговорить министра иностранных дел, а через него и правительство в целом сделать первые шаги навстречу военному альянсу с Германией.

Как-то в один из этих дней Санемацу Юзуру — он служил ассистентом и министерским секретарем при Йонаи и Ямамото — увидел, как генерал-майор Касахара (говорят, только что вернулся из Германии) с портфелем, полным бумаг, зашел повидаться с заместителем министра и исчез вместе с Ямамото в кабинете. И вот тогда-то, говорит Санемацу, он впервые узнал о Трехстороннем пакте. Телеграмма, отправленная из военного министерства военному атташе Осимой (в ней следующие строки: «Оба министерства, военное и морское, согласились с основным направлением проекта договора, доставленного генерал-майором Касахарой, и достигли соглашения в отношении его принятия при следующих условиях…»), датирована 29 августа, вероятно 1938 года, так что это происходило примерно в то же время, когда и Ямамото узнал о Трехстороннем пакте.

После этого министр иностранных дел Угаки 30 сентября вышел из состава правительства Коноэ и на время Коноэ взял на себя исполнение его обязанностей. 8 октября посла Того Сигенори, составлявшего препятствие на пути проталкивания этого пакта, перевели из Берлина в Москву, военный атташе получил повышение, заняв его место, а Арита Начиро назначен 30 октября на пост министра иностранных дел. Почти все эти перемещения произведены по настоянию армейских кругов.

Вскоре после того, как Осима стал послом в Берлине, военный министр обратился к комитету пяти министров с предложением обсудить то, что он назвал «планом Осимы-Риббентропа». План все еще оставался расплывчатым — чем-то вроде продления и укрепления Антикоминтерновского пакта, направленного против Советского Союза и неопределенного в том, направлять ли его также против США, Британии и Франции. Но с того момента Ямамото вместе с Йонаи и Инуэ обязан повернуться к вопросу лицом.

Правда, это не означало, что на флоте беспрерывно его обсуждали; в течение долгих и утомительных месяцев до того, как покинуть морское министерство и стать главнокомандующим Объединенного флота, Ямамото вместе с Йонаи и Инуэ встречались только раз, может быть, два для такого конкретного обсуждения. «Мы все трое пришли к определенному выводу, — писал Инуэ, — поэтому нам никогда не приходилось спорить на эту тему».

Предмет их соглашения, кратко, — от заключения военного альянса с Германией нет никаких выгод. От союза с самым заклятым врагом Америки выигрывает только этот самый враг; Япония взамен получит лишь возрастающий риск войны с Америкой, без заметных преимуществ для себя. Именно такой войны флот больше всего хотел бы избежать. Ямамото имел обыкновение мрачно заявлять: «Если дела пойдут так и дальше, мы получим войну — войну с Соединенными Штатами».