Владимир Полуботко - Гауптвахта

Гробовая тишина. Лицо Принцева вытягивается от изумления, а челюсть отвисает от страха.

Кац тщательно оценивает новую обстановочку. «За» он или «против» — не поймёшь.

Остальные — странным образом молчат.

Сверкая очами, Лисицын продолжает:

— А порядки у меня теперь будут такие…

Его бесцеремонно прерывает Артиллерист:

— Глядите-ка: новый диктатор явился!

— Давайте мы ему набьём морду, ребята? — предлагает Аркадьев.

— Что там за разговорчики! — возмущается Лисицын.

— Штаны застегни! Ненормальный! — кричит Бурханов.

И в самом деле — у новоявленного лидера расстёгнута ширинка.

Застёгивая штаны Лисицын, говорит:

— Что за разговорчики?

— Да чего на него глядеть? Бить таких надо! — кричит Аркадьев и первым бросается на Лисицына.

Вслед за ним бросаются и почти все остальные. Кроме Каца. Начинается свалка. Лисицына бьют руками и ногами.

А в камере номер один сидит рядовой Полуботок.

Локти упёрты в колени. Ладони подпирают голову. Он о чём-то думает, думает, думает… И ничего-то он не знает о том, что сейчас происходит в камере номер семь.

Двор гауптвахты.

Несколько губарей лениво убирают снег. Среди убирающих — Бурханов и ещё один новенький солдат с эмблемами летуна.

— И долго мы ещё будем тут в снегу ковыряться? — возмущается Летун. — Сколько же можно?

— Салага! — бросает ему с презрением Бурханов. — Знал бы ты, какие у нас дела творились тут в старые времена! Это разве работа? Вот раньше было, вот то — да!

Бурханов увлечённо слагает легенды о старом житье-бытье, но мы отключаем звук и ничего не слышим.

2Двор гауптвахты.

Губари стоят в шеренгу. В шинелях, без ремней. Старший лейтенант Домброва прохаживается мимо них.

— Кому сегодня освобождаться — шаг вперёд! — провозглашает он.

Из строя выходят: Артиллерист, Бурханов, Лисицын.

— Воинская дисциплина, — говорит Домброва Артиллеристу.

— Воинская дисциплина есть строгое и точное соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил, установленных Законами и воинскими Уставами!

— Отпускаю, — говорит Домброва. Переходя к Бурханову, спрашивает: — Все статьи выучил?

— Так точно, товарищ старший лейтенант! Выучил все статьи, полагающиеся арестованному на гауптвахте!

— Верю, отпускаю, — говорит Домброва и переходит к Лисицыну. — А ты, мурло, чего вылезло?

— А мне пора, — отвечает Лисицын. — То, что вы мне назначили, уже прошло.

Домброва с интересом разглядывает искорёженную, зазубренную, вдребезги разбитую рожу с сильно подбитым глазом.

— Добавляю трое суток, — говорит Домброва. — За то, что плохо побрился.

Двор комендатуры.

Арестанты занимаются строевыми упражнениями. Форма одежды: шинели с ремнями.

Чей-то голос лениво командует: «Нале-ВО!.. Напра-ВО!.. Кру-ГОМ!.. Шагом-МАРШ!..»

Полуботок и Принцев автоматически выполняют приказания с безучастными лицами.

Звучит команда:

— Разойдись! Пять минут отдыхаем!

Полуботок, опираясь на забор, говорит Принцеву:

— Весна… И ты прав был тогда: на гауптвахте нужно ЖИТЬ… — Подумав, он добавляет: — И нужно выжить…

Принцев будто и не слышит:

— Мой отпуск… Мой отпуск — так весь и пропал…

И чуть не плачет.

— Да брось ты! — говорит ему Полуботок. — Ещё много жизни будет впереди!.. Смотри: вон небо какое! И солнце! Чувствуешь — весна!

И улыбается каким-то своим мыслям.

Где-то в горах.

Злотников раздвигает заснеженные ветки, приглядывается к домику — небольшому одиноко стоящему вдалеке. Припрятывает в скале кое-какие свои вещи. А затем выходит. Смело идёт, открыто.

Стучит в дверь и входит. А там — сонное царство.

— Есть тут кто-нибудь?

Навстречу ему встаёт страшно заспанный человек.

— Кто там пришёл?

— Здравствуйте, — говорит Злотников. — Я тут заблудился немного, отстал от нашей туристической группы… У вас не найдётся чего-нибудь поесть… Так есть хочется…

Внутри домика.

Злотников сидит за грубо сколоченным столом, жадно ест, запивая чем-то из кружки.

— Так значит, вы геологи? Хорошо вам тут живётся… — Голос у него теперь какой-то новый. Вроде бы как придурковатый, почти заискивающий. — А я вот отбился от своих. Лыжи сломал… У нас была однодневная экскурсия, а я вот отбился и вот уже третьи сутки хожу туда-сюда и не могу никуда выбраться…