Джозеф Хеллер - Поправка-22

— Нынешний год будет, по-видимому, очень удачным для продажи артишоков. Урожай небывало скудный.

— В самом деле? — заинтересовался Мило Миндербиндер и тут же исчез, так стремительно выскользнув из-под простыни, что она еще хранила пару секунд очертания его тела после того, как он пропал. Когда Йоссариан с Орром выскочили на улицу, Мило уже скрылся.

— Следующий! Кто следующий? — деловито крикнул им вслед цирюльник.

Йоссариан и Орр уныло поплелись куда глаза глядят. Брошенные Мило, они тщетно искали приюта, чтобы отоспаться. Йоссариан валился от усталости с ног. В голове у него пульсировала тупая, изматывающая боль, а тут еще Орр купил где-то маленький арбуз, сунул его за пазуху и ходил с непристойно выпятившейся грудью, пока обозленный Йоссариан не поставил перед ним ультиматум — или он, или арбуз. Арбуз Орр выбросил, но вскоре засунул за пазуху еще какую-то дрянь и, когда Йоссариан стал на него орать, объяснил ему, что это не дрянь, а дынька и что если Йоссариану она представляется камнем у него за пазухой, то пожалуйста, он может ее вынуть. Потом, таща дыню под мышкой, Орр принялся яростно потирать костяшками пальцев лоб, и в глазах у него зажглось бесноватенькое заревце, а на губах появилась скабрезная ухмылка.

— Ты помнишь ту девку… — начал он и скабрезно хихикнул. — Ты помнишь ту девку, которая долбила меня туфлей по башке, когда мы выкатились, оба голые, из комнатенки любимой шлюхи Нетли в римском борделе? — хитренько глянув на Йоссариана, спросил он и, дождавшись настороженного кивка, сказал: — Мне неудобно тащить дыньку под мышкой, поэтому давай-ка я суну ее обратно за пазуху и, если ты не будешь собачиться, расскажу тебе, как было дело. Договорились?

Йоссариан рассеянно кивнул, и Орр, проворно сунув дыньку за пазуху, принялся рассказывать, из-за чего голая проститутка лупила его в римском борделе туфлей по голове, но нагромождал при этом столько причудливых подробностей, а главное, так смущал Йоссариана своей округлой, словно у женщины, грудью, что тот, затравленно озираясь по сторонам, фактически пропустил его рассказ мимо ушей и, когда Орр умолк, злобно рассмеялся, сообразив, что этот малахольный чудик опять его надул — заморочил ему голову туманом фантастических подробностей и недомолвок. Между тем суровая реальность, обернувшись поздним вечером в совершенно незнакомом им городе, загнала их для подкрепления угасающих сил в гнуснейший ресторан, где они с омерзением съели никуда не годный ужин, а потом доехали на попутной машине до аэродрома, залезли в свой самолет и ворочались на холодном дюралевом полу в зябком полузабытьи часа, наверно, полтора — пока их не выгнали оттуда шоферы грузовиков, чтобы набить самолет ящиками артишоков. При погрузке начался проливной дождь. Вскоре шоферы уехали, а Йоссариану с Орром, до нитки промокшим, не оставалось ничего другого, как снова втиснуться в самолет и дрожать между угловатыми ящиками, наподобие сплюснутой в консервной банке хамсы, пока утром на аэродром не явился по-всегдашнему бодрый Мило Миндербиндер, который без промедления вылетел курсом на Неаполь и заменил там груз артишоков коробками ванили, гвоздики, корицы и перца, чтобы вернуться в тот же день на Мальту, где, как выяснилось, он был заместителем генерал-губернатора, а номера в гостинице для Йоссариана с Орром, конечно, не нашлось. Майор сэр Мило Миндербиндер обделывал на Мальте свои дела в огромном кабинете генерал-губернаторского здания. Его стол из красного дерева казался необозримым, как аэродром. На одной из облицованных дубовыми панелями стен красовалась под скрещенными британскими флагами импозантнейшая фотография сэра Мило Миндербиндера в форме майора Уэльского королевского полка фузилеров. Усы у него на фотографии были тщательно и ровно подстрижены узкой полосой, подбородок остро выдавался вперед, а глаза пронизывали зрителя, будто ослепительные прожекторы. Мило получил дворянское звание, чин майора фузилеров и должность заместителя генерал-губернатора за превращение Мальты в крупный международный центр по торговле яйцами. Он милостиво разрешил Йоссариану и Орру переночевать у себя в кабинете на мягком толстом ковре, но вскоре после его ухода их выгнал из генерал-губернаторского здания часовой, конвоировавший подозрительных нарушителей до самого вестибюля со штыком наперевес, и они поехали, измученные, словно военные беженцы, на такси в аэропорт, причем угрюмый таксист нагло их обсчитал, а самолет, где они опять устроились на ночлег, оказался набит мешками какао и свежемолотого кофе с таким одуряющим запахом, что приехавший поутру в машине с шофером Мило обнаружил их на бетонной площадке под самолетом в полуобморочном состоянии, но это, разумеется, не помешало ему, прекрасно отдохнувшему и рассветно свежему, сразу же взять курс на Оран, где он преобразился в вице-шаха, а Йоссариан и Орр опять не смогли найти гостиничный номер. У Мило здесь имелись шикарные апартаменты в роскошном розовато-оранжевом дворце, куда Йоссариана с Орром не пустили на том основании, что они неверные. Их остановили у ворот и прогнали прочь вооруженные устрашающими ятаганами слоноподобно громадные стражники-берберы. Простудившийся Орр шмыгал носом и чихал. Йоссариана скрючили прострел и радикулит. Он охотно свернул бы Мило шею, но тот, как вице-шах Орана, был лицом неприкосновенным. Вскоре выяснилось, что он к тому же калиф багдадский, имам дамасский и шейх аравийский. В глубинных районах, где еще сохранились первобытные, с грубыми суевериями, племена, скромно поведал он, ему поклонялись как богу дождя и хранителю зерновых урожаев, а в джунглях Африки его высеченное из камня усатое лицо можно было увидеть над обагренными человеческой кровью примитивными каменными алтарями. Куда бы они ни прибывали, Мило Миндербиндеру воздавались воистину царские почести, и триумфальное шествие по Ближнему Востоку, который они пересекли два раза из конца в конец, завершилось перелетом на Африканский континент и скупкой в Каире всего египетского хлопка, на который нигде в мире не было тогда ни малейшего спроса, что поставило Мило Миндербиндера на грань полнейшего банкротства. Зато для Йоссариана и Орра в Каире нашлись гостиничные номера. С большими пухлыми подушками на мягких кроватях и хрустящими от свежести накрахмаленными простынями. С платяными шкафами, куда можно было повесить одежду. И главное, с водой, чтобы наконец-то вымыться. Они распарили свои полу-протухшие, измученные тела до розового свечения и, отправившись вместе с Мило есть, получили на ужин филе «миньон» и недурной коктейль в прекрасном ресторане, где имелся даже биржевой телетайп, который как раз отстукивал данные о египетском хлопке, когда Мило спросил у метрдотеля, что это за машина. Мило никогда не видел такую замечательную машину, как биржевой телетайп, и она показалась ему настоящим чудом.