Максим Северин - Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта

Однажды в темноте на перевале мы чуть было не столкнулись с крупной кавалерийской частью душманов. Нам повезло — мы заметили их первыми метров за 500, услышав ржание сотен лошадей. А вскоре мы увидели огромную лавину конников, каждый из которых был с факелом. Сколько их было? Даже примерно определить численность этого потока мы не успевали. Нас затрясло, ведь все понимали, что, если нас заметят, — нам труба. К нашему счастью, с нами был артнаводчик. Этот старший лейтенант быстро определил по карте все необходимые расстояния, подготовив данные для стрельбы из долины, передал их по радиостанции, запросив огня «Градов». Вскоре мы увидели над долиной настоящее море огня: восемь систем залпового огня, каждая по 40 стволов, открыли огонь по нашим координатам. В голове крутилось только одно: что не долетит до «духов» — долетит до нас. Но реактивные снаряды, прошуршав над головами, умчались в самую гущу порядков противника. Что тогда началось! Взрывы снарядов, надрывное ржание лошадей, крики раненых — все сливалось в один ужасный звук, и еще очень запомнились лошади без наездников, в ужасе носившиеся в темноте. Ошеломленная внезапным огневым налетом, банда стала отходить за перевал. А уже поутру мелкие группы душманов стали нас окружать; отбиваясь, мы потихоньку отходили. В этом бою мне довелось быть в группе прикрытия. Благополучно спустившись с гор в долину, мы отправились в свои подразделения.

Довелось также и ходить на перехват каравана с оружием из Пакистана. Мы вышли ночью, высоких гор в том районе не было, были лишь холмы. Выбрав позицию, мы немного замаскировались, в расчете на то, что «духи» не заметят нас, пока не подойдут на удобную для огня дистанцию. Но, подойдя к нам на несколько сот метров, «духи», видимо, разглядели наши панамы и начали разворачивать свой караван доверху навьюченных верблюдов обратно. Нам опять ничего не оставалось, кроме того как навести на отходящий караван артиллерию. Командование посчитало эту операцию неудачной, так как значительную часть оружия и денег, переправлявшихся караваном, душманы смогли сохранить.

Хочется вспомнить и про армейскую операцию в провинции Лагман. По данным разведки, на одной из высот с отметкой более 2000 метров над уровнем моря находился так называемый «Французский госпиталь» — пятеро французских медиков-наемников лечили там раненых моджахедов, поэтому кодовое название армейской операции так и было: «Французский госпиталь». Три дня мы штурмовали эту высоту, но к госпиталю было невозможно подойти: с каждой скалы из высеченных в камне дотов по нам «колбасили» из крупнокалиберных ДШК. От огня душманов в этих боях у нас погибло, если не изменяет память, 57 бойцов. Наконец, спустя три дня кровопролитного штурма нас отвели, а по высоте отработал наш самолет, сбросивший вакуумную бомбу. После мощнейшего взрыва высота замолчала. Все следующие дни мы занимались только вывозом трофеев: оружия, американских динамо-машин, вырабатывавших свет, китайских ДШК в смазке и прочего добра. Всего операция длилась 21 день, а по возвращении на базу в Джелалабад нам дали три дня на отдых, а после опять начались тренировки на стрельбище и подготовка к новым операциям.

Через некоторое время после боев у «Французского госпиталя» меня вызвали в штаб и объявили, что следующий месяц мне предстоит тренировать молодых снайперов. Почему выбрали именно меня? Когда мы еще стояли в Баркандайском ущелье, наш взвод на неделю был оставлен на высоте, прикрывать расположение роты. Нам тогда сильно докучал афганец, призывавший с соседней горы душманов скорее нас всех перебить, причем делал он это по несколько раз в день, и, когда его вопли стали сводить нас с ума, я не выдержал и снял его из СВД. За эту самодеятельность меня потом долго таскали по особым отделам, был и строгий выговор по партийной линии, но все обошлось, а слух остался — прозвище Снайпер прилипло надолго, хотя мастерству этому я специально нигде не обучался. Целый месяц мы стреляли день и ночь; ночной стрельбе с инфракрасными прицелами, кстати, уделялось довольно много внимания. Месяц прошел, капитан, контролировавший мою работу, принял у ребят экзамены, я был ненадолго свободен.

Отдыхать пришлось недолго: спустя какое-то время нас вновь решили перебросить в Асадабад на замену 3-го батальона, некогда сменявшего нас. Этот батальон там здорово потрепали: один из его взводов вышел на операцию по перехвату и уничтожению небольшого отряда бандитов, но попал в засаду на старом афганском кладбище. 27 человек погибли в том неравном бою, уцелел лишь один сержант, который сумел спрятаться под каменной плитой.