Антон Кротков - Воздушный штрафбат

Борька мечтал в будущем, когда у него появится собственный угол и надежный заработок, взять израненного друга к себе в дом и ухаживать за ним.

— Семьи-то у Близняка нет. Вот и получается, что я для него самая близкая душа. Да и он для меня тоже… Хотя, вру! — радостно спохватился Борька. — Мне ведь батя в наследство еще одного своего закадычного дружка оставил — Николая Владимировича Латугина. Ну, помнишь: безногий летчик, который тебе аэродром показывал. Его сейчас на руководящую работу в Главсевморпуть [61] Главное управление Северного морского пути СССР, в которое входило Управление полярной авиацией, куда был приглашен на работу Латугин. приглашают. Он мне тоже, как Близняк и машинист Степаныч, настоящая родня…

Ольга в порыве ответной откровенности рассказала Нефедову о своей семье: о влюбленном в своих женщин и работу отце, о матери, которая перед самой империалистической войной окончила Институт благородных девиц и с тех пор практически не работала, занимаясь только домом и воспитанием ребенка.

— Даже когда отец не так много зарабатывал, он всегда решительно возражал, если мать тоже собиралась найти какую-нибудь работу. Он очень нежно к ней относится, как к хрупкому цветку, и всячески старается закрыть своей широкой спиной от опасностей внешнего мира. Я всегда завидовала их отношениям.

Ольга решила для себя, что между нею и Борисом не должно быть тайн. Она была абсолютно уверена в друге и поэтому лишь единственному ему призналась, что когда будет выходить замуж, то обязательно обвенчается со своим избранником в церкви, как это сделали ее родители. В начале тридцатых годов из уст комсомолки подобное признание выглядело, мягко говоря, странным, но Борис сам был сыном царского офицера, хоть и перешедшего на сторону красных. Его мироощущение значительно отличалось от стандартного менталитета большинства ребят его возраста, воспитанных на карикатурах из журнала «Безбожник» и кинофильмах, где старорежимные попы и дворяне показывались в чрезвычайно неприглядном свете…

Дружба Бориса с Ольгой Тэсс рано или поздно должна была привести Нефедова к жесткому столкновению с Тюхисом. Артур тоже всерьез увлекся миниатюрном брюнеткой и настойчиво навязывал ей свою дружбу. Горделивый красавец легко простил себе малодушное бегство от тонущей девушки в истории с неудачным танцем на перилах железнодорожного моста. В то же время он привык всегда получать желаемое и умел ждать…

В конце февраля Тюхис как член школьного комитета комсомола предложил кандидатуру Тэсс на должность главного редактора школьной стенгазеты. Ольга с энтузиазмом взялась за предложенную работу. Она рассчитывала получить направление райкома в приемную комиссию журфака. Вот только непосредственным куратором вновь назначенного главреда был назначен не кто иной, как Тюхис. С ним Тэсс должна была согласовывать все заметки и карикатуры. Поэтому каждую пятницу, когда планировался очередной выпуск газеты, Ольге приходилось до позднего вечера задерживаться с Артуром в школе.

Борис всегда ожидал подругу на улице. В этот вечер он тоже, как обычно, караулил Тэсс на гимнастической площадке.

Неожиданно из дверей школы появилась Зинка Васильева. Обычно милое простодушное лицо девушки было перекошено от злости. Увидев Нефедова, она крикнула:

— Эй, поговорить надо!

Борька соскочил с турника, на котором крутил «солнышко» и вразвалочку подошел к блондинке. По широким щекам «Василисы Прекрасной» были размазаны слезы. Зареванный вид одноклассницы удивил Нефедова.

— Зин, тебя кто-то обидел? — участливо спросил он.

— Ногу на лестнице подвернула! — буркнула Васильева. — А тебе наша мадам велела передать, чтобы ты в кабинет литературы поднялся. Ты ей зачем-то срочно понадобился.

Выпалив это, Зинка зарыдала и бросилась прочь от школы. Борька проводил удивленным взглядом резво убегающую «хромоножку» и отправился искать Тэсс.

Из-за неплотно закрытой двери кабинета литературы, где каждую пятницу готовился очередной номер стенгазеты, доносились голоса. Разговор шел на повышенных тонах.

— Я не собираюсь продолжать этот разговор, мне пора идти.

Чувствовалось, что Ольге стоило немалых усилий сохранять спокойствие в складывающейся ситуации. Неприятный ей разговор, судя по всему, начался достаточно давно. Во всяком случае, чем-то глубоко уязвленный оппонент Тэсс, похоже, намеревался до конца выяснить отношения: