Ольга Перовская: Джан — глаза героя

Издалека донеслось мычание электрички.

Все выстроились по краю платформы. Собака ввела хозяина прямо в первый вагон. Она дружески махнула хвостом взявшему под козырек начальнику поезда.

— Готов!

Флажок. Свисток. Отправление. Собака отлично знала все железнодорожные порядки.

На передней скамейке, где полагается сидеть инвалидам, благодушно развалился дачник. Он повернул от окна вспотевшее лицо и уставился на вошедших.

Пес поглядел на него, выжидая. Нет, видимо, пассажир не торопился уступать хозяину место!

Пес заворчал и снова приподнял губу.

И опять этого оказалось достаточно: дачник рыбкой нырнул в публику и под общий хохот мелькнул у выхода на другом конце вагона.

— Правильно! Вот сознательный песик! Умница! — восхитились в вагоне. — Трудно, вишь ты, самому догадаться! А пес его вежливенько: — Будьте любезны!..

Усадив хозяина, собака навалилась огромным телом на его колени и ловила все эти похвалы и смех в свои большие стоячие, как у волка, уши.

Густая черная шерсть на ее спине лоснилась и блестела; грудь и передние лапы отливали золотом, как у лисицы. Собак такого окраса называют «чапрачными». На широком светлом лбу, между темными ушами, красиво выделялась черная звезда.

Собака поражала величиною, породностью и необыкновенно мощным сложением. Одно появление такого богатыря заставляло ёкать сердца.

Но сейчас, когда хозяйская рука разглаживала звездочку у него на лбу и ласково мяла большие торчащие уши, пес весь разнежился, и его страшная морда выражала детское блаженство.

Так проехали они первую и вторую остановки.

На каждой станции в вагон вваливались новые пассажиры. Они невольно делали движение назад, но умиленное выражение разнеженного зверя, понятное и малому ребенку, поднимало в них упавший дух, и — кто бочком, кто на цыпочках, они молча и деликатно пробирались мимо.

Перед третьей остановкой собака вскочила на ноги. Хозяин ее тоже встал, и оба направились к выходу.

Любопытные повысовывались в открытые окна вагонов. Человек и собака спустились с платформы и вдоль ограды зеленых садов пошли в сторону, обратную движению поезда.

Хозяин собаки шагал легко и стремительно, как ходят обычно пастухи и охотники, но и он не поспевал за увлекшимся поводырем.

— Подожди, Джан! Что это с тобою сегодня?! Куда ты торопишься? Как тебя учили водить?… — уговаривал собаку слепой.

Но собака чуяла в голосе мягкость и попустительство и только влегала грудью в шлею.

— Стоп! — раздался наконец сердитый окрик.

Пес встал словно вкопанный.

— Фу, бессовестный! Уморил! — человек опять снял фуражку и принялся вытирать вспотевший лоб. Он опустился на траву возле изгороди и похлопал рукой по земле:

— Отдышусь, тогда пойдем дальше. Садись, Джан, пока!

Джан разочарованно уселся, зевнул и затрясся:

— Ну что раззевался?! Что дрожишь, чего нервничаешь? Небось, силушка по жилочкам похаживает? Покою тебе не дает? А я, брат, отбегал…

В голосе зазвучали грустные нотки. И сердце собаки встрепенулось.

Джан на брюхе подполз к хозяину, потерся головой о его бок и, как нашаливший ребенок, виновато зарылся носом в опущенные ладони.

Наступило молчание. Собака ласкалась, терлась о хозяина головою, взвизгивала, отфыркивалась…

Наконец ей удалось его рассмешить. Она подскочила, обрадованная, положила передние лапы ему на плечи и попыталась лизнуть в лицо.

— Ах ты, плут! Ну хорошо, что раскаялся. Будет, будет подлизываться!.. Идем лучше скорее в общежитие, Джан! Слышишь, веди меня в общежитие.

Они встали, отряхнулись и так прытко двинулись мимо улиц и переулков, что любой городской житель высунул бы язык, если бы вздумал угнаться за ними.

Теперь поводырь не рвался больше вперед.

Он шел ровной, размеренной походкой, прижавшись к хозяйской ноге и заботливо минуя все помехи на его пути.

У не просохшей еще после вчерашней грозы лужи Джан остановился и залаял. Он дал время нащупать тростью раскисшую глину, а затем, прижавшись сильнее, медленно обвел хозяина стороною.

Так прошли они через весь поселок и свернули в последний проулок.

Собака толкнула лапой заросшую бузиной калитку. Хозяин ее нажал скрытую кнопку, и оба вошли.

За калиткой, над входом в большую двухэтажную дачу, была вывеска:

ОБЩЕЖИТИЕ СЛЕПЫХ ИНВАЛИДОВ ВОЙНЫ

коллектив учебно-производственного предприятия

№ 12

Московского отдела Всероссийского о-ва слепых.

Минут через пять Джан уже без сбруйки пробежал из общежития через большую террасу в цветник. Он катался и ползал по траве, растирая брюхо, спину и восторженно дрыгая всеми четырьмя лапами. Потом, поупражнявшись в гигантских прыжках через клумбы, опрометью кинулся к маленькой опрятной кухне.