Евгений Кукаркин - 37-й пост

Через час с правой стороны дороги возникает большое поселение. Идущий впереди бронетранспортер вдруг резко сворачивает и начинает обстреливать дома. Стреляют все, и те кто сидят на броне, и из башни, и даже из боковых лючков в броне. Наш БТР так же включился в это неистовство. Сжав зубы, с яростью палит Коцюбинский, Джафаров, придавив автомат к башне стреляет прицельно. Кто то из солдат встал и лупит из автомата веером. Вспыхнула ближайшая мазанка. В это время подъехал танк и сходу рванул корпусом в ближайшее строение и пошел, пошел дальше, по всему глинобитному поселку. С него спешно соскочили солдаты и, разинув рот, смотрят на вал пыли и обломков, двигающийся к центру поселения.

Меня дергает Королева за руку. Она прижимается ко мне и кричит в ухо.

— Останови ты это безумие.

— Бесполезно, они обозлены.

— Но там же ни в чем не повинные люди.

— Это их участок дороги и кто т о из них заминировал дорогу.

— Да сделай же что-нибудь.

— Прекратить стрельбу, — ору я и для начала выстрелил из пистолета над ушами ближайших двух парней.

Стрельба начала стихать и вскоре совсем прекратилась. Колонна неподвижно замерла, только труженик танк продолжать давить и утюжить поселок.

Похоже все устали. Ночь, проведенная в дороге, сказалась на людях. Уже мало кто следит за окружающей местностью, солдаты дремлют, а я не даю команды становиться и отдохнуть. До наших осталось ровно полтора часа.

Мы прибыли на ближайший контрольный пункт. Его командир, худощавый капитан с удивлением смотрит на проходящую колонну. Наш БТР останавливается рядом с ним.

— Вы от куда? — спрашивает нас офицер.

— С 37 поста.

— Разве его… не это… Мы же были уверены, что вас давно нет…

— Нет, не это… мы живы и целы.

— О вас мне никто не сообщал… По этой дороге уже год из наших никто не проезжал.

— А мы прорвались…

— Я пойду доложу о вас в штаб…

— Товарищ капитан, — я спрыгиваю на землю, — мои люди устали. Вы не против, если мы здесь встанем и пару часов отдохнем.

— Хорошо. Вам все равно через тоннель сейчас не пройти. Там такое столпотворение… Отдыхайте и мне спокойней, как никак почти батальон за спиной. Встаньте там, вон за той высотой. Мои люди все просматривают, сразу предупредят если что.

— Сзади наш катили маджохеды, так что будьте внимательны.

Меня будит командир поста.

— Старлей, проснись, маджохеды.

Я тут же отрываюсь от брони и соскакиваю на землю. Привыкшие к чуткому сну солдаты, тревожно подняли головы.

— Где?

— Развернулись перед постом, но не нападают.

— Почему так поздно разбудил?

— Странно все. Не нападают, только разворачиваются, причем нагло. Открыто ходят, открыто стоят.

— В ружье, тревога, — подаю я команду. — Выйти из-за холма. Развернуться лицом к посту.

Колонна ожила. Бронетранспортеры зашумели моторами, выезжая на исходные позиции перед постом, солдаты спешно группировались за ними.

Духи, действительно вели себя странно, они совсем не остерегались. Их БТРы спокойно стояли, вытянувшись в неровную линию, перед ними группировались маджохеды и что то кричали нам. Появилась белая тряпка, несколько людей, размахивая ей, шли к нам.

— Бекет, у вас есть Бекет…

— Чего это они? — удивляется капитан, командир поста.

— Это они ко мне. Мой старые друзья. Я пойду на встречу, держите их на прицеле. Где переводчик? Передайте по цепочке, переводчика сюда, — кричу своим.

Маленький солдатик отрывается от второго от меня БТРа и несется ко мне.

Капитан доводит нас до своих окопов и спрыгивает в них, я же перескакиваю, а бедный переводчик сначала залезает в окоп потом бежит влево и по земляной аппарели вылезает на поверхность, опять мчится ко мне, делая такой невообразимый зигзаг. Теперь мы идем по нейтральной земле к приближающимся парламентерам.

Я его сразу узнал. Это Максур со своими приближенными.

— Привет, Бекет, — тараторит переводчик.

— Разве ты еще жив Максур? Я думал, что оторвал тебе голову в ущелье.

— Не нашлась еще пуля или снаряд, чтобы поразить меня.

— Жаль.

У него только нервно дернулась бровь, но Максур взял себя в руки.

— Мне поручено предложить тебе перемирие.

— Ты же хотел мой череп видеть у себя дома, как же пересилишь себя и не начнешь первым стрелять?

— Я не только хотел твой череп, я хотел скормить собакам твое сердце, смешать с навозом твои кости, впрочем… мне и сейчас хочется тебя проткнуть вертелом и жарить на костре…