Вениамин Дмитриев - Тайна янтарной комнаты

Воздушные замки, построенные Руденко, рухнули. Надежда на то, что гитлеровцы не успеют вывезти музейные ценности, как и следовало ожидать, не оправдалась.

Стало ясно: она поедет с экспонатами в Восточную Пруссию.

Однако по неведомой причине Винтер изменил свое первоначальное распоряжение. Ящики с картинами отправили в сопровождении гитлеровских офицеров, а Руденко осталась в Каменец-Подольске. И тогда она стала добиваться у местных властей разрешения связаться с канцелярией рейхскомиссара. Вскоре в Каменец-Подольск поступила телеграмма с приказом отправить научного сотрудника Руденко в Кенигсберг. Это было в канун нового 1944 года, а в середине января она, прибыла в Кенигсберг, поступив в распоряжение доктора Альфреда Роде.

Ко времени приезда Руденко в Кенигсберг ящики с экспонатами музеев русского и западного искусства уже находились в шестидесяти километрах от города, в имении Рихау. Туда же отправилась и Ангелина Павловна.

Ей вручили ключи от здания, в котором навалом лежали ящики с экспонатами. В большой комнате, на первом этаже полупустого дома, Руденко принялась за работу. Она начала, с того, что стала «делать зондажи» — вскрывала наудачу какой-нибудь из ящиков, сверяла его содержимое со списком, проверяла сохранность и состояние картин. Постепенно все было проверено, свободного времени оставалось много. Тогда-то она и задумала составить подробный каталог, так называемый «Каталог резональ», для икон.

Наконец объемистая рукопись чуть ли не в восемь печатных листов была закончена. Она содержала историю русской иконы, как памятника великого художественного мастерства народа, рассказывала о крупнейших собраниях икон, о различных школах иконописной живописи, в том числе и о таких замечательных мастерах, как Андрей Рублев, Феофан Гречин (Грек), Дионисий, Симон Ушаков. В рукописи давалось подробное описание многих икон с расшифровкой их сюжета, статистический материал, а также указания на то, где опубликован или описан тот или иной памятник. Работа эта, безусловно, представляла значительный научный интерес.

Через несколько дней Руденко получила приказ снова эвакуировать экспонаты.

Войска Советской Армии прорвали полосу обороны противника на границах Восточной Пруссии и вступили на вражескую территорию. Наступление развертывалось быстро.

Ящики доставили в Вильденгоф — имение графов фон Шверин в семидесяти километрах от Кенигсберга. Великолепное здание дворца, построенного в XVIII веке, в старом парке, одной стороной выходило на огромный пруд. Здесь, в полутемной графской столовой, Руденко встретила Роде.

Столовая напоминала старинные рыцарские залы. Каменные плиты на полу, деревянные панели, узкие стрельчатые окна, светильники на стенах вперемежку с оленьими рогами и кабаньими головами, стулья с высокими резными спинками, столы на грубоватых козлах, развешанное повсюду оружие — алебарды, мушкеты, мечи, щиты, манекены, облаченные в сверкающие латы, — все это выглядело романтичным и таинственным.

Однако Руденко было теперь не до романтики. Приближалась развязка — она отлично понимала это и всеми силами старалась сохранить музейное имущество, чтобы хоть как-нибудь оправдать себя в глазах «красных».

— Фрау Руденко, — торжественно произнес Роде, — Великая Германия доверяет вам свое национальное достояние. Вот, — и доктор театральным жестом повел вокруг, указывая на штабели ящиков, сложенных вдоль стен. — Здесь находятся уникальные произведения из собраний Кенигсберга. Вам не дано права открывать ящики и знакомиться с их содержанием. Каждый ящик запломбирован. Прошу удостовериться и подписать сохранную расписку.

— А янтарная комната, — она здесь? — не удержалась от вопроса Руденко.

— Янтарная комната? Янтарная комната — самая большая драгоценность! Ее надо сберечь, чего бы это ни стоило, — уклонился от прямого ответа Роде. — Прошу вас. — Он протянул Руденко лист бумаги, показывая этим, что не намерен продолжать разговор.

Вечером Роде уехал домой, а Руденко и ее няня начали устраиваться на новом месте.

Из многочисленного семейства графов фон Шверин в замке оставалась лишь старая графиня, официальная владелица имения.

Долгими вечерами две пожилые женщины — немецкая графиня и кандидат искусствоведения, человек, потерявший родину, — сидели в обитой штофом гостиной, чуть освещенной красноватым пламенем из камина, и раскладывали бесконечные пасьянсы, тихо беседовали за чашкой кофе или читали пухлые французские романы в потертых кожаных переплетах с вензелями графов фон Шверин.