Алексей Котенев - Грозовой август

— Какая опасность?

— А самая непредвидимая. Вы слушайте дальше. Достает этот проклятый писарчук из чехла финский нож и принимается — вы чуете? — принимается вырезать лично на мне, будто на мертвом пне, пронзенное сердце и там разные инициалы! Представляете? На память! Я, конечно, заорал благим матом. Влюбленные шарахнулись к палаткам. Тревога поднялась, шум, гам. А я зажал ладонью ранетое место — и дай бог ноги. Такого стрекача дал — кусты мелькали! Прибежал в расположение части, докладываю командиру обстановку. Так, мол, и так, из-под ножа ушел. А он смеется, не верит, конечно: «Эту легенду, — говорит, — ты сочинил, разгильдяй, пока из леса бежал. Знаю я тебя!» Так и не поверил, Что поделаешь? Потому и пришлось мне, товарищ гвардии старшина, расстаться с разведкой. Не обеспечил скрытности — демаскировался!

Сеня рассчитывал повеселить дружков, но все так устали, что никто даже не усмехнулся. Хохотал один Гиренок. И все приговаривал:

— Ну, пехота. Дает дрозда! На ходу подметки рвет!

— Ей-богу, не вру! — уверял Юртайкин. — Клянусь здоровьем собственной тещи!

Из головной заставы тем временем передали, что на пути узкое ущелье — единственный проход для танков. По ущелью текла горная речушка, взбухшая от дождей. Японцы взрывом завалили ущелье, вода поднялась и закрыла дорогу танкам.

Бригада двинулась к ущелью.

Андрей Хлобыстов, недовольно морщась, глядел сквозь частую сетку дождя на теснину, пролегавшую между замшелыми пирамидальными высотами. Бывалого танкиста брала досада: получил машину и уже настроился штурмовать Холунь. И вдруг опять ущелье, да еще заполненное водой. Когда же кончатся эти проклятые горы и откроется удобная для танков равнина?

На Холунь, по данным разведки, двигались японские части — их надо опередить. Ущелье было последней преградой.

Танки подошли к теснине. Андрей посмотрел вокруг, прислушался. В темном каменном коридоре клокотала мутная дождевая вода. Саперы, перепрыгивая с камня на камень, побежали в глубь ущелья. Вскоре оттуда послышалась стрельба. Видимо, японцы не подпускали саперов к запруде. Но вот грохнул взрыв, за ним еще один. Уровень воды начал падать. Направляющая тридцатьчетверка двинулась вперед, за нею другие. В шум водяного потока ворвался танковый рев, металлический скрежет. Волны хлестали по танкам, обдавая брызгами вцепившихся в стальные скобки бойцов. Где-то вверху снова захлопали выстрелы, но увидеть, кто и откуда стреляет, было трудно: над ущельем клубился сизый дым.

Гиренок лавировал в узкой теснине, обходя острые выступы. Спешить тут рискованно, но ползти — риск не меньший: могут встретиться глубокие ямы, преодолеть их можно только с разбегу. Вот и соображай, выбирай среднее.

Опасаясь натолкнуться на подводные камни и боковые выступы, Гиренок замедлил ход, но тут же услышал хриплый голос Хлобыстова:

— Прибавь газу! Ночевать собрался в этой дыре?

Чем уже становилась теснина, тем выше поднималась вода. И Хлобыстову казалось, что машины уже не шли по дну ущелья, а плыли, будто бронированные глиссеры. Разбегались в стороны дуги волн, взлетали клочья пены, мириады кипящих брызг.

«Только бы не остановиться...» — думал Андрей Хлобыстов, посматривая то на бурлящую вокруг воду, то на камни, темневшие у поворота. Он ясно представлял, что будет, если вдруг заглохнет хоть один танковый мотор в голове колонны или, еще страшнее, если танк подорвут японцы. Конечно, этого не должны бы допустить пехотинцы и саперы — они обшаривают каждый камень. Но попробуй разгляди в этой кутерьме притаившегося смертника!

За поворотом показалась темная скала, под которой пенился, кружился седой водоворот. «Не там ли засада? — подумал Хлобыстов. — Рванет сейчас этот камешек — и поминай как звали».

Сверху из-за выступа японцы открыли плотный ружейный огонь. Десантники посыпались с машин, укрылись за камнями, дали несколько ответных очередей. В суматохе Юртайкин сорвался с камня, свалился в воду. Его подхватил Забалуев и вытащил на осклизлый выступ каменного коридора.

Открыла огонь пушка головного танка, и японцы замолчали, должно быть, отступили в горы.

Танки пробились сквозь теснину и взяли курс на Холунь.

Волобой приподнялся над башней танка, откинул капюшон плащ-накидки, стал в бинокль рассматривать окутанный дождевой мутью город, расположенный в глубокой низине. Он видел кривые улицы, темные пятна садов, крыши, какую-то башню.