Эл Морган - Генеральская звезда

— Никакой. Тем интереснее. После шахмат.

— Хорошо, Чарли, уговорил.

— Есть еще обстоятельство, о котором я пока тебе ничего не сказал, Капа.

— Давай, давай!

— Оружие не бери с собой.

— Замечательно!

— Ты штатский. Если захватят в плен с оружием — пиши пропало. А без оружия ты просто наблюдатель.

— И немцы не стреляют в наблюдателей?

— Гарантирую.

— Ну и прекрасно, Чарли. Вот только если бы тебе удалось получить от фрицев письменную гарантию... Нет, давай серьезно. Ты не боишься, что я испорчу вам обедню? Уж больно я неуклюжий. Не хочу нести ответственность за гибель шести разведчиков.

— Семи, включая тебя.

— Но наблюдателей же не убивают... Нет, нет, Чарли, серьезно. Ты уверен, что я могу отправиться с разведгруппой?

— Я могу, а почему ты не можешь? Да ты сам удивишься, когда увидишь, на что способен под огнем.

— Ну что ж, хорошо.

Направляясь на джипе Бронсона в одну из рот на передовой, я пытался придумать какой-нибудь предлог, чтобы отказаться от участия в затее подполковника. На кой черт корчить из себя героя? За такие штучки могут выставить из профсоюза журналистов. Конечно, мне и раньше доводилось попадать в переплет, но я всегда оставался пассивным свидетелем, живой мишенью, и все. А тут я принимал непосредственное участие в боевой операции и мог лишь утешать себя надеждой, что немцы не станут стрелять в меня, пока я не начну стрелять в них.

...Последние метров пятьсот мы пробирались пешком. Тропинка, ведущая к позициям роты, проходила в основном по густому лесу, покрывавшему какой-то склон, так что нам почти все время приходилось подниматься в гору. Раза два, поскользнувшись, я чуть не растянулся на земле, но сумел удержаться на ногах, благо полная луна ярко освещала местность.

У самого расположения роты нас остановил часовой, притаившийся в окопчике. Бронсон назвал пароль, и солдат направил нас на командный пункт — туда попадали через узкую дыру в земле. По всему было видно, что рота успела основательно обжиться на этом месте. Вход в блиндаж прикрывали пни, мешки с песком и дерн, солдатские одеяла и плащ-палатка.

— Я открываю, — предупредил Бронсон.

— Открывайте, свет погашен, — послышался через минуту голос из укрытия.

Бронсон откинул одеяла и плащ-палатку и спрыгнул в яму. Я последовал за ним. Укрытие оказалось глубже, чем я предполагал. В нем можно было стоять во весь рост. Опустив одеяла и плащ-палатку, я огляделся. Нас собралось девять человек. Укрытие казалось даже уютным и чем-то напоминало блиндажи, которые мы в свое время сооружали под Анцио. Стены были задрапированы одеялами, посредине стоял ящик, игравший роль стола, с потолка свисали две керосиновые лампы.

Бронсон представил меня розовощекому командиру роты по фамилии Уайли, а тот своему взводному сержанту и четырем солдатам, входившим в состав разведгруппы. Девятый оказался военным священником. Он сидел у стенки, просматривая солдатские письма, и, видимо, иногда находил в них что-то смешное, потому что вдруг принимался смеяться.

Сообщение о том, что я отправляюсь вместе с разведгруппой, сержант воспринял с явным неодобрением, и, по совести говоря, я не мог упрекнуть его за это.

— Господин подполковник, — заметил он, — вот уже больше месяца мы регулярно ходим в разведку, хорошо узнали друг друга и доверяем друг другу. Я не имею ничего против мистера Уильямса, но в расположении противника мы поминутно рискуем собой, и присутствие в группе необученного человека только усилит этот риск.

— Но в свое время и ты был необученным, тебе тоже когда-то пришлось идти в разведку впервые, — возразил Бропсон.

— Верно, но до этого я прошел какую-то боевую подготовку, имел какой-то боевой опыт, знал, что к чему.

— А мистер Уильямс пыхтел три месяца под Анцио, высадился с первой волной десанта в Южной Франции, прошел с одной из рот сорок пятой дивизии через всю Францию и тоже знает, что к чему.

— Что ж, господин подполковник, пусть идет, если вы находите нужным.

— Да, нахожу нужным. И уж коль скоро зашел такой разговор, хотелось бы мне знать, не станешь ли ты возражать, если я тоже отправлюсь с вами.

— Вы командир нашего полка, господин подполковник.

— Правильно, но речь идет о твоей шкуре — вдруг я что-нибудь испорчу вам? Что ты скажешь? Есть у тебя возражения?

Сержант и остальные промолчали.

— Ладно, все в порядке. Поль, может, ты проинструктируешь нас?

Капитан расстелил на столе карту, и все сгрудились вокруг нее.