Анатолий Голубев - Умрем, как жили

— Ну, — зычно крикнул он, — кто надумал дом построить?! Подходи! Берусь «гальюнчики» возводить! Сиди — не хочу! Ни глаз чужой неймет, ни ветер не поддувает!

Первым с треском проиграл ему Юрий. Уступив место следующему, Юрий по случайности заглянул в кухню и застал Ритку Черняеву целующейся с Архаровым-левым.

— Смотрите не перегрейтесь, черти!

Рита счастливо хихикнула в ответ, а Архаров бросил:

— Иди, иди, завистник черный!

Улучив момент, Юрий вывел из горницы Сашку Толмачева. Вратарь был грустен и, как показалось Юрию, отнесся к затее с вечеринкой весьма настороженно.

— Чего хмуришься? Или не нравится что?

— Не нравится. — Даже в потемках сеней Юрий ощутил недоброжелательный взгляд Толмачева. — Не вовремя веселиться задумали. Где-то батька кровью обливается, как собака, в болоте под пулями лежит, а сыночек его под руководством любимого капитана самогонкой да девками тешится.

— Устыдил! — с наигранным испугом согласился Юрий. — Ну а конкретные предложения есть?

— Какие конкретные? — махнул рукой Александр.

— Слушай, Толмач, у меня конкретные… Во-первых, почаще собираться на вечеринки. Слушай внимательно. Есть указания, — он ткнул пальцем почти в потолок, — сложа руки не сидеть.

— От господа бога указания, что ли? — насмешливо сказал Толмачев.

Вместо ответа Юрий спросил в упор:

— Ты почему в городе остался?

— Тут такое было, что на этот вопрос тебе многие не ответят. А если по подвалам шарить, всякого народа найдем…

Он доверительно наклонился к Юрию:

— У меня в укромном месте два парня спрятаны, лейтенанты, пленные. В пятнадцати километрах под Гвоздевкой лагерь. Там наших видимо-невидимо. Лейтенанты тревогу пересидят — ищут, наверно, их — и айда туда, за линию, фронт догонять. Думаю, с ними податься…

— Долго догонять придется…

— Не так долго, как ты предполагаешь. Идем. — Он потянул Юрия за рукав. Они вышли на крыльцо. Толмачев плотно прикрыл дверь.

Стояла слепая, задавленная тишиной осенняя ночь. Узкий серп умирающего месяца почти не светил. Поздний предморозный холод сразу взбодрил и как-то насторожил тело.

— Во… слушай! Не дыши — слушай! — Толмачев схватил за рукав Токина.

— Да что слушать-то? Собака паршивая и то не тявкает… Всех, гады, перестреляли!

— Черт с ними, с собаками! Фронт слушай. Тихо, тихо… Опять! Как бы на скрипочке играют… Замри и слушай…

Юрий весь сжался, напряг слух и действительно где-то на границе земной и небесной тьмы услышал легкое подрагивание воздуха. Это совсем не походило на звучание скрипки, но он не спорил. Он стоял, пораженный тем, что фронт так близко и что Бонифаций ошибся со своими расчетами.

— Надо откопать приемник, — глухо сказал Юрий. — Тогда хоть правду знать будем.

— Цел, думаешь?

— Я его в резиновым мешке за яблоней в песок зарыл. Что он там пролежал — пару месяцев! А теперь электричество есть, можно и попробовать! Слушай, Толмач. Мы будем создавать спортивный боевой отряд. Войдут только свои ребята. Еще не все продумано. Но уже есть оружие…

— Этого дерьма вокруг полно! Будто специально посеяли и ждут, что вырастет.

— Ненадолго это. Скоро поймут немцы, что убирать нужно. А пока поймут, мы должны насобирать столько, чтобы хватило к своим пробиться.

— У каждого в заначке что-нибудь найдется…

— Тут не что-нибудь, а хороший арсенал нужен! — упрямо повторил Юрий, но потом, смягчившись, спросил: — Надо ли тебя спрашивать, что ты будешь в отряде?

— Можешь не спрашивать! — Толмачев откликнулся, как эхо. — Если к своим да еще с боем, об этом мечтать можно. Это тебе не красного петуха под крышу запускать да в кусты. — Толмачев насупился и, попыхтев, как паровоз, вдруг признался: — А ведь это я склады на Старой площади поджег…

Он сказал это так просто и таким тоном, что Токин при любых обстоятельствах ни за что не поверил бы, а тут лишь спросил:

— Не врешь?

— Чего врать-то?! Это я им за Пестова. Чтоб не думали, будто в одной петле всю правду задавили…

— Молодчина! — восхищенно воскликнул Юрий. — А знаешь, я тебя в ту ночь, кажется, видел, только не признал точно. Знакомое померещилось в фигуре, а кто — и не до отгадки было.

Они вернулись в дом. Гулянка шла своим чередом. И до полуночи, когда стали расходиться, Юрий успел переговорить еще с несколькими ребятами, в которых не сомневался.

Кармин остался ночевать у Токина. Они до утра прошептались, прикидывая, как лучше организоваться, с каждым словом понимая, насколько все труднее и опаснее, чем казалось им в тот день, когда решились взяться за объединение знакомых парней в боевой отряд.