— Бонифаций, а это ведь значит, что мы набираем силу! Видишь, и до Старого Гужа руки дошли!
— Может, о нас узнали? — тихо, чтобы не слышали соседи, сказал Бонифаций.
— Токин, думаешь? — произнес Кармин.
Бонифаций кивнул.
— Добрался, наверно.
— Что он там расскажет?! — Кармин поперхнулся. — Что вышел один? Жалкая шайка приятелей отказалась выполнить его, руководителя, приказ?! Не больно это красиво!
— Не в красоте дело! Ведь остались не для развлечения картежного, — обиженно сказал Бонифаций. — Коль не так что сделали — на том свете сочтемся! Главное — жили по-людски и умрем, как жили.
— Не хочется умирать, — задумчиво протянул Кармин. — Не хочется, — повторил, словно уговаривая себя.
— Так, к слову сказал, — поспешил заявить Карно. — Умирать нам ни к чему! Пусть они умирают. А мы еще, Сашок, с тобой поживем назло Караваевым!
Он сел, обнял Кармина своей сухой сильной рукой и умолк. Так, молча, обнявшись, они и просидели до сумерек.
Списки были готовы, но требовалось выполнить формальности — заверить их в военной комендатуре. Шварцвальд тем временем заартачился, считая, что тайная полиция не произвела должного расследования и предлагаемая столь массовая экзекуция не пойдет на пользу, а вызовет лишь озлобление и, возможно, беспорядки. Моль говорил с комендантом по телефону резко, как не разговаривал никогда. Но Шварцвальд стоял на своем.
— Дитрих, я прекрасно понимаю, что вы проделали огромную работу. Но как комендант, отвечающий за жизнь города, а не нескольких десятков свиней — поймите, мне их не жаль, — я не разделяю вашего мнения о необходимости расстрела всех восьмидесяти человек.
— Семидесяти двух, — поправил Моль.
— Пусть даже стольких…
— Но мы доказали виновность каждого из них. Вы можете ознакомиться с протоколами допросов в любую минуту.
— Хорошо, — Шварцвальд поморщился. Моль выходил из себя, а ссориться с ним из-за такого, хоть и не пустякового, дела, все-таки не следовало. — Предлагаю компромисс. Расстреляйте сейчас любую выбранную вами половину виновных. А остальных можно будет расстрелять позже. Посмотрим, какова будет реакция населения. Останется шанс сыграть на нашей справедливости.
Моль хотел вспылить, но мысль коменданта показалась разумной, тем более что расстрел в две очереди устраивал его больше — сделать приготовления к сегодняшней ночи едва успевали.
— Я к вам зайду, Вильгельм, — сказал Моль, — и мы обсудим лично.
— Милости прошу. Угощу французским коньяком и чашечкой доброго кофе.
Перепечатка сокращенных списков заняла полчаса. Когда Моль вошел в кабинет Шварцвальда, просторный настолько, что казался скорее временным прибежищем, чем рабочим местом, комендант, надев очки, просматривал недельную сводку.
Они перешли к кофейному столику, и Моль передал Шварцвальду список, уже заверенный им и Гельдом. Шварцвальд увидел только цифру «тридцать семь» и, не глядя, подмахнул документ. Отложив его в сторону, сказал:
— Вы не забыли, дорогой Дитрих, что в списках расстрелянных должен быть и Караваев. Берлин очень настаивает на этом.
— Конечно, не забыл. Хотя признаюсь, сам Караваев почему-то не разделяет разумности этого шага. Впрочем, наверху виднее.
— Вы его повезете на расстрел?
— Нет. Пусть поверят на слово.
— Когда планируется?
— Сегодня в полночь.
Шварцвальд вздрогнул.
— Не ожидал такой оперативности.
— Не забывайте, дорогой комендант, что порабощенные — это порох. И его надо как следует подмочить, иначе трудно спать спокойно. Как вам понравилась советская бомбежка?
Шварцвальд отхлебнул кофе.
— Случайность. Чистая случайность. Агония умирающего зверя.
— И я так думаю, — поддакнул Моль.
— Как поступим дальше, дорогой Дитрих? Объявим по городу широко или ограничимся беспроволочным сообщением? От слухов страхов больше.
— Честно говоря, Вильгельм, это уже ваше право. Я бы объявил.
— На том и порешим.
Моль встал, подошел к телефону и, набирая номер, сказал:
— А коньяк-то у вас, комендант, не очень… Легковесен! Я бы сказал, молод!
В трубке ответили.
— Вы, Гельд? Да, все готово. Прошу к полуночи, как договорились. Так, так…
Он повторял это слово с одинаковой интонацией, будто подводил черту под каждым из сообщений своего собеседника.
— Отлично. Постарайтесь убрать сумасшедших баб, которые дежурят напротив ворот. Придумайте что-нибудь. Не поверят — разгоните. Завтра будет официальное сообщение. Да, я у господина коменданта. Сейчас спрошу.
Читать дальше