Игорь Лощилов - Отчаянный корпус

Пения, однако, не получилось, удалось произвести нечто хриплое, но Лиза, похоже, поняла и улыбнулась. Воспользовавшись моментом, Гриша с бойким шепотом поспешил к ней. Саша тоже преодолел свою растерянность, ему было неловко за проявленную слабость, и сейчас, продолжая возиться с взрывателями, он издавал бодрые возгласы.

К сожалению, ликовать им пришлось недолго. Снова послышался гул моторов, возвестивший о начале воздушного налета. На этот раз он не воспринимался с первоначальным страхом, сказывались какой-никакой опыт и откуда-то взявшаяся уверенность в собственной неуязвимости. Им и в самом деле повезло, потому что соседний дот был разворочен прямым попаданием бомбы, и ни один из его защитников не уцелел. После налета пришлось отражать новую танковую атаку и опять успешно, хотя огонь наших пушек заметно ослабел.

Затем наступило некоторое затишье. Они не знали, чем это вызвано, ибо даже небольшой боевой опыт не позволял надеяться на столь быстрый разгром сильного врага. А дело объяснялось просто: с выходом на оперативный простор передовые отряды немцев получили приказ не задерживаться у очагов сопротивления. Их предписывалось огибать, оставляя на разгром следующим сзади более мощным группировкам.

Случившееся затишье использовали те, кто оказался в тылу противника, для воссоединения со своими войсками. Красноармейцы выходили израненные, покрытые толстым слоем пыли, с потухшими глазами, еще не верящие в то, что вырвались из ада. С ними удалось отправить раненого старшину, но Лиза сопровождать его решительно отказалась. Отговорилась тем, что она не военнообязанная, присягу не давала и подчиняться приказам не намерена. Спорить с ней не стали, тем более что бой продолжался, и ее помощь еще могла понадобиться.

Где-то около полудня у их дота появилась утомленная женщина, оказавшаяся заведующей детского лагеря. Ей не удалось вывезти часть своих питомцев, и теперь она металась по округе в поисках путей эвакуации. От нее отмахивались, ссылаясь на отсутствие полномочий, советовали обратиться к более высокому начальству. Обезумев от неразберихи и людского безучастия, та была готова упасть в ноги первому встречному.

— Товарищи командиры, помогите, это же дети, — негромко повторяла она, уже не совсем понимая, кто перед ней находится. — У нас нет транспорта, мы не знаем, куда идти. Помогите!

И молодые товарищи командиры решили откликнуться. Приступивший к своим прямым обязанностям Саша попытался связаться с начальством. Попытка оказалась безуспешной. Они не знали, что в ходе очередного авианалета командно-наблюдательный пункт батареи был разрушен, и все его обитатели погибли. Что делать? Решили все-таки помочь ребятишкам и этой измученной женщине. Не станешь же объяснять ей, что сами оказались в неопределенном положении.

— Где ваш личный состав? — спросил у нее Саша. Та недоуменно посмотрела на него, поскольку никак не могла применить это строгое словосочетание к горстке сопливых ребятишек. Потом сообразила, о ком спрашивает юный командир, и пояснила, что дети находятся недалеко, в укрытии. За время ее скитаний это был первый вопрос по существу, и она радостно заговорила, что все, слава богу, живы, но очень устали и хотят пить, потому что жарко, а воду с собой не взяли, да и нести ее было не в чем…

Немного посовещавшись, решили поручить дело спасения детей Лизе, припомнив ее же слова о том, что она присягу не давала и поэтому с позиции может уйти. Пусть, дескать, приведет ребятишек, а мы тем временем свяжемся с командованием и организуем их переправку в тыл.

Не успела Лиза с заведующей отправиться за ребятишками, как с бойцами случилось еще одно происшествие. В окрестностях дота появилась новая группа отступающих, возглавляемая суровым командиром. Увидев юных защитников, тот вдруг напустился на них:

— Это что еще за детский сад? Кто старший?

Саша с достоинством представился.

— Почему здесь?! Недоумки чертовы, немцы вот-вот появятся, а они солнечные ванны принимают…

Саша попытался ему что-то объяснить, но он, измотанный непрерывными боями, постоянным недосыпом, потерей большей части личного состава, не хотел ничего слушать. Это был комок обнаженных нервов, который нуждался в решительной встряске.

— Молчать! Немедленно отходить! Или вы задумали сдаться немцам? Так я вам…

— Это я вам! — громко выкрикнул побелевший от злости Саша и поднес к лицу командира свой наган. Действовал он куда как проворнее, и тому оставалось только метать яростные взгляды. Сашина выходка была поддержана орудийным расчетом, который дружно наставил на командира карабины. Ваня применил более миролюбивую тактику и посоветовал: