Игорь Лощилов - Отчаянный корпус

— При чем здесь это? — почти выкрикнул он. — И вообще, о-от… какое вы имеете право? Это мое личное дело, о-от.

Борзых ответил спокойно и весомо:

— Такое право мне дала партия. Ее основатель, как помните, писал: «В любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес…» Это из его письма к Кларе Цеткин. Вот почему мы не можем проходить мимо…

— Основатель много чего говорил, — с вызовом перебил Денисов, — в частности, о том, что нужно быть компетентным, не судить с кондачка о работе специалистов и не чваниться своим правом «не утверждать», о-от… Это из его 42-го тома сочинений. Разрешите идти?

«Каков, однако, наглец», — думал Борзых, наблюдая в окно за спешно удаляющимся Денисовым. Он чуть подался вперед и скосил глаза на уже включенный электронный щит, где, будто по заказу, сияла надпись:

«Управлять без компетентности… без знания науки управлять? Смешно».

«Так вот где причины столь необычной политической просвещенности, — продолжил свои мысли Борзых, — ну ничего, мы посмеемся позже и в другом месте».

Теперь он точно знал, в какую сторону нужно раскручивать дело.

Полковник Ветров считал свою миссию выполненной и собирался уже уезжать, когда узнал о том, что его разыскивает инструктор политуправления. Пришлось пойти на свидание. Борзых встретил его по всем правилам воинской вежливости и, сверх того, даже громко пристукнул каблуками. Опытный взгляд сразу отметил не очень уместную щеголеватость подполковника — материал его отлично сшитой формы не соответствовал требуемому артикулу, звездочки на погонах были вышиты на генеральский манер, сапоги с бутылочными голенищами и фуражка со вздернутой тульей тоже шились по особому заказу. Вычурности формы вполне соответствовало и поведение, позаимствованное у деревянных командиров из довоенных кинофильмов. Однако его белесые, несколько навыкате глаза выражали такой неподдельный интерес, что Ветров решил не обращать внимания на лубочный вид инструктора.

Борзых начал с довольно приятного для самолюбия утверждения, что в армии ценят ветровские труды. Затем, сославшись на мнение какого-то высокого чина, сказал, что сейчас следует пересмотреть принципы военно-научной работы и приблизить ее к конкретной практике войск. Не то, дескать, получается, что майоры начинают предлагать военную реформу, а лейтенанты учат, как нужно составлять донесения. Потом вовсе перестал на кого-либо ссылаться, так и говорил: интересы укрепления обороноспособности требуют… партия считает… нас не может не беспокоить… Наконец перешел к существу дела и попросил сообщить, насколько реально предложение Денисова, поскольку «политуправление хочет знать мнение такого авторитетного специалиста». Ветров ответил, что предложение трудно реализовать на практике, но в какой-нибудь специальной системе оно может найти применение уже в недалеком будущем.

Борзых сделал пометку в своей кожаной тетрадке и спросил:

— А какого мнения вы о местных порядках вообще?

— Мне показалось, что здесь служат трудолюбивые и неравнодушные люди, в которых теперь большая общественная нужда.

— Да, конечно, — вяловато согласился Борзых, — но нам важно выяснить побудительные причины этого неравнодушия, вскрыть, так сказать, глубинные процессы. Сдается, что в данном случае подлинной причиной является не забота о боеготовности, а стремление к самопроявлению, этакое самовыпячивание молодого человека, нашедшее, к сожалению, поддержку со стороны старших товарищей.

Ветров пожал плечами, он считал бессмысленным продолжать обмен кажущимися впечатлениями, и Борзых, будто уловив его мысли, сказал:

— Конечно, мы не имеем права доверяться поверхностному взгляду, тут нужно копнуть поглубже. Придется создать специальную комиссию с представительством политработников, офицеров штаба округа, не забыть, разумеется, науку. Вы как на это смотрите?

— Резко отрицательно, — тотчас же откликнулся Ветров. — Нет никакого смысла отрывать десятки людей от работы, чтобы покопаться в глубинных, как вы изволили выразиться, процессах молодого человека. Не нахожу, кстати, никакого криминала в том, что ему хочется самопроявиться. Это естественное желание молодости.

Борзых, не ожидавший столь решительного возражения, несколько растерялся, но быстро пришел в себя и охотно согласился:

— Конечно, вы правы, товарищ полковник, когда имеете в виду этого Денисова. Но я говорю не столько о нем, сколько о явлении. Мы все за перестройку, она давно назрела, но при всем ее положительном, очищающем влиянии нельзя не замечать отрицательных моментов. Люди переключаются на проблемы государственного переустройства и начинают забывать о своих прямых обязанностях. А это немалая опасность. Еще Ленин предупреждал, — Борзых перелистнул страницы в своей тетрадке и прочитал: — «Как можно меньше общих перестроек, как можно больше деловых, практически испробованных, проверенных достигнутыми уже результатами, мер, приемов, способов, указаний…» — Он внимательно проследил за эффектом и для пущей убедительности добавил: — Том 40, страница 142. Как видите, явление имеет исторические корни и нуждается в том, чтобы получить серьезную политическую оценку. Думаю, что по результатам работы комиссии можно будет подготовить специальную директиву и разослать ее в войска. Так как же?