Марк Шевелев - Здравствуй, Снежеть!

— Надо посмотреть, — решил Абгарян. — Документы взять с собой, а книги, если ценные, где-нибудь припрятать.

Соломаха, устроившийся на подножке автомобиля, подал голос:

— Спалыты геть, бо вэрнэться хвашист уранци и забэрэ фуру. За що ж тоди, скажи, Щукина вбыто, за що нас покаличено?

— Старинные книги, — повторила Сашенька, — жалко, целая библиотека.

— Принеси, посмотрим, — сказал Абгарян.

Сашенька вспомнила, с каким трудом она вылезла из фургона, но сказать теперь об этом сержанту не решилась. Заругает, скажет: не хочешь лезть, не морочь голову. А книг ей стало жалко. Вспомнилось, что у них на хуторе не было даже своей библиотеки. Все брали почитать книги у учителя, Николая Фомича. Брала и она. Боясь выпачкать, сразу обертывала газетой. Младшей, Динке, по рукам попадало, чтоб не трогала, с Тасей ругалась: у той мода — за обедом читать. Так, в газетной обертке, и приносила обратно. Историк справлялся о прочитанном, давал на выбор еще. Ей больше нравились о природе, о животных, о мореплавателях и землепроходцах. Только авторов она не запоминала… Привезти бы Николаю Фомичу хоть одну из этих старинных книг. Вот удивился бы!

В узкое пространство между деревом и дверным проемом кузова Сашенька влезла боком. Она сразу нашла на полу толстую книгу с золотыми буквами, столкнула ее в щель. Книга тяжело хлопнулась о землю. «Выброшу все, — решила она, — а потом спрячем где-нибудь».

Пустел ящик за ящиком, и скоро куча книг у задних колес машины поднялась чуть ли не вровень с дверью.

Наружу девочка вылезла уставшая, с дрожащими от напряжения руками. Такое состояние у нее бывало после долгих тяжелых переходов в горах.

Сашенька обессиленно опустилась прямо на твердый, колющийся углами книжный ворох и расстегнула оцепеневшими горящими пальцами липнувший к шее ворот гимнастерки. Ветерок мгновенно проник за ворот, сразу стало легче. Прикрыв глаза, она полежала Несколько мгновений. Слышно было, как похрамывает вокруг грузовика Соломаха, пытаясь содрать с высокой крыши фургона остатки маскировочной сетки. Потом Соломаха потоптался у вороха книг, и девочка, приоткрыв глаза, видела, как солдат набрал охапку их и отнес сержанту.

При слабом колеблющемся огоньке зажигалки Абгарян рассматривал почерневшие кожаные переплеты.

— Воры, понимаешь! — возмущался он. — Настоящие грабители! Станки вывозят, зерно, скотину, даже книги забирают. Какие подлецы! А книги ценные — Сашенька была права. Научная библиотека. Спрятать надо. — Он вспомнил о заброшенном колодце.

Соломаха возился у задней дверцы грузовика, потом его долговязая прихрамывающая фигура, согнувшись под тяжестью поклажи, исчезала в сгущающемся за деревьями сумраке, потом, словно привидение, появлялась снова.

— Кончай ночувать, Кондрашева, роботка нэ пыльна и выгидна.

Долго перетаскивали они ящики с книгами и папками к сухому колодцу, осторожно опускали на веревке вниз, накрывали кустами маскировочной сетки, сорванной с фургона, забрасывали ветками.

Обессилев, Сашенька пристроилась полулежа между Абгаряном и Соломахой, они ее пригревали своими телами. Но ни это тепло, ни наглухо застегнутая гимнастерка не спасали Сашеньку от озноба. Она ежилась и поминутно вздрагивала. Хотелось спать…

Постепенно на востоке стало сереть. Посвежело в горах. По склонам пополз клочковатый туман.

— Ноги как ватные, — пожаловался в темноту Абгарян, — совсем не чувствую…

— Ты не волнуйся, Алексей, — бормотала Сашенька, изо всех сил борясь с одолевавшей ее дремой. — Я тебя вынесу, я сильная…

Абгарян посмотрел на сереющее в предрассветной полумгле осунувшееся личико санинструктора, на выпачканную мятую гимнастерку; погладил Сашеньку по стриженой «под мальчика» голове и, ощутив под пальцами запекшуюся кровь, протяжно и тяжело вздохнул. Абгарян вырос в городской семье в столице Армении и, пока рос, не ощущал потребности в брате или сестре. Став юношей, он другой раз хотел бы покровительствовать младшему, защитить его. Попав на фронт, он уже крепко сожалел, что судьба обошла его младшим братом или сестрой. Родители не вечны, а одному жить на земле не очень весело.

Видно, что-то непредвиденное случилось там, внизу, у Сподобцева, иначе он бы уже давно послал за ними. Может, немцы вечером еще раз контратаковали или подтянули танки? Хотя с танками вряд ли. Там для них нет оперативного простора. Позиция у Сподобцева отличная, батальон успел окопаться, цепко ухватился за плацдарм. Что же случилось?! Не могли же о них забыть?