Карпов Васильевич - Портрет лейтенанта

Когда бомбежка прекратилась и Александр немного пришел в себя, только тогда он почувствовал страх. Ни взрывы, ни свист бомб, ни окровавленные люди, ни тела убитых его не испугали. Страшно стало оттого, что понял: враг совсем не такой, каким он его представлял! Это умные и умелые вояки. Как они ловко использовали солнце! Летая по кругу, немецкие летчики девяткой создавали видимость многочисленности. Пикируя со стороны солнца, они лишали возможности стрелять прицельно. Да, нелегко, очень нелегко будет воевать.

Словно подтверждая эти невеселые мысли лейтенанта, сразу после бомбежки, не успели собрать рассеившиеся по полю и кустам колонны, начался артиллерийский обстрел. Немецкие орудия били точно по дороге, значит, артиллеристы уже видели их колонну. А где находятся они сами, Александр определить не мог. С тыла, оттуда, где считается самое спокойное место на войне, - из обоза, вдруг донесся рокот моторов, и пролетело из уст в уста короткое и грозное слово: «Танки!»

Александр растерялся. Он не видел еще ни одного живого фашиста, а полка, как ему казалось, уже не существовало. Было обидно до слез, что со всех сторон лупят, но не на ком показать, что и они тоже умеют драться.

Наверное, поэтому, когда на дороге показались мотоциклисты в касках и зеленых мундирах, Александр очень обрадовался. Он вскочил, выхватил из кобуры пистолет и радостно закричал:

– Вот они! Бейте их, товарищи! За Родину! Ура!

Лейтенант кинулся вперед, и со всех сторон поднялись с земли и побежали за ним красноармейцы. Мотоциклисты остановились и начали из пулеметов бить по атакующим.

Александр не слышал рокота пулеметов, он только видел зеленых, приникших к оружию врагов, которых надо было бить. И он бежал изо всех сил, даже забыв, что нужно стрелять из пистолета. Просто чудо, что его не убили. Он добежал до крайнего мотоцикла и что есть мочи ударил фашиста между вытаращенных от ужаса глаз. Немец упал. Александр, не выстрелив в него, побежал дальше. Он был уверен - фашист мертвый. Раз он его ударил с такой силой, значит, убил. Но вдруг сзади хлестнула автоматная очередь. Пули щелкнули по стоящему рядом мотоциклу. Красноармеец, бежавший слева, опрокинулся на спину. Оглянувшись, Александр с изумлением увидел: стрелял немец, которого он только что ударил! Стрелял! Тут только лейтенант опомнился; два года учился, получал отличные оценки на стрельбищах и в тирах, а в первом же бою забыл, что надо стрелять! Теремов вскинул пистолет, поймал на мушку ненавистное лицо со знакомыми уже голубыми глазами и выстрелил. Гитлеровец выронил автомат и повалился на бок.

После этого лейтенант стал действовать более осмысленно. Он быстро огляделся и обнаружил вокруг множество мечущихся в общей свалке зеленых мундиров. В ушах его вдруг отчетливо прозвучал голос училищного командира взвода: «Не дергай курок, спускай плавно!» И Александр давил на курок плавно. После каждого нажима зеленая фигура гитлеровца вздрагивала и падала. Все происходило как во сне, лейтенант даже не слышал звука своих выстрелов, только отдача била в руку. Вокруг стоял неимоверный гвалт рукопашной, трещали короткие очереди, хлопали одиночные выстрелы винтовок, рвались гранаты, истошно вскрикивали напоровшиеся на штык, рычали и матерились еще живые…

После первого боя роты собрались у дороги. Вынесли на обочину убитых и раненых. Двинулись, как было приказано, к пограничной реке. Но через несколько минут снова началась бомбежка. В тылу действительно оказались танки. А по шоссе навстречу неслась механизированная колонна немцев. Полк сошел с дороги. Залег. Стал окапываться. А к вечеру, так и не дойдя до пограничной реки, откатился в лес, где еще вчера стоял лагерем.

Семьи командиров отправляли в тыл под пулеметным обстрелом. Женщины, у которых не было маленьких детей, оставались в полку медсестрами и санитарками.

Надела военную форму и Лидия Максимовна. Ей некуда было уезжать. Все самое дорогое для нее было здесь, в полку: и муж, и единственный сын.

Когда стали отходить под нажимом врага, Александр испугался за отца. Может быть, только его полк так позорно отступает? Может быть, другие уже давно выбили врага с советской территории и только на этом участке произошла такая неприятность? Не хотелось в это верить. Александр и сам, и по отзывам других знал, что отца очень высоко ценят как командира. Но тогда почему не выполнили приказ? Почему отошли?

Позже, когда узнал общую обстановку, беспокойство насчет своего полка улеглось. Началась большая война, отступает на восток весь фронт. Только одного не мог понять лейтенант - почему отступает?