Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Ах если бы командование озаботилось еще в мирное время придвинуть корпус ближе к границе, тогда у Гота и Манштейна точно не оказалось бы шансов выжить.

Но перевес в пехоте и артиллерии не оставлял надежд на парирование удара, тем более при воздействии 3-й танковой группы на фланги и тылы Западного фронта. Это означает, что войскам фронта придется отступать на линию старой госграницы и даже дальше. Но по мере подхода выдвигаемых резервов второго стратегического эшелона при растянутых коммуникациях движение вермахта начнет затухать.

Как вспоминал И.В. Болдин, занимавший тогда пост заместителя командующего Западного округа, в субботний вечер 21 июня на сцене минского Дворца офицеров шла «Свадьба в Малиновке» (по другой версии – «Тартюф»). На спектакле присутствовало почти все руководство округа, с интересом наблюдая, как красные партизаны ловко обводят вокруг пальца глупых бандитов. «Неожиданно в нашей ложе показался начальник разведотдела штаба Западного особого военного округа полковник С.В. Блохин. Наклонившись к… Д.Г. Павлову, он что-то тихо прошептал.

– Этого не может быть, – послышалось в ответ…

– Чепуха какая-то, – вполголоса обратился ко мне Павлов. – Разведка сообщает, что на границе очень тревожно. Немецкие войска якобы приведены в полную боевую готовность…» (3, с. 81).

Так ли это было или мемуарист немного присочинил, но несносная разведка в течение дня прислала много сведений, противоречащих доктрине Центра о невозможности войны. Командующий 3-й армией генерал В.И. Кузнецов сообщал из Гродно, что вдоль границы вечером сняты проволочные заграждения, а в лесу слышен гул многочисленных моторов. Сообщения с этими сведениями за подписью начштаба округа В.Е. Климовских было передано в Генштаб. Но все напрасно. Никаких мер предосторожности принимать было не велено. Как от камня, брошенного в воду, так от одного человека – Сталина – исходили волны, создающие атмосферу пассивного выжидания, парализующие весь военный организм Красной Армии.

В 20 часов того же дня командующий и начальник штаба 4-й армии тоже пошли в театр. Но, по свидетельству Л.М. Сандалова (начальник штаба), командарм А.А. Коробков нервничал и даже спрашивал у него: «А не пойти ли нам в штаб?» (4, с. 70). Около 23 часов их вызвал по телефону начальник штаба округа и предупредил, чтобы они были наготове. Коробков вызвал ответственных работников штаба, и последние часы перед войной они провели в помещении штаба армии. А.А. Коробков не имел права поднять тревогу, хотя еще 5 июня в информации из штаба округа сообщалось, что на брестском направлении, т. е. в полосе 4-й армии, находятся 15 пехотных, 2 моторизованные дивизии (3, с. 73). Но вечером 21 июня командующий 2-й танковой группой Гейнц Гудериан мог наблюдать в бинокль, как под звуки оркестра производится развод караула. Приведя эту выдержку из мемуаров Гудериана, Л.М. Сандалов заметил: «Гудериан явно не понимает, что здесь он выглядит как главарь банды, нетерпеливо ожидающий наступления темноты, чтобы напасть на ничего не подозревающую жертву…» (4, с. 90). Можно было бы понять чувства автора, если бы «жертва» не была вооружена танками и орудиями, и в том, что 4-я армия оказалась «жертвой», а не защитницей страны виноват был, конечно, не Гудериан.

Примерно в половине четвертого ночи Павлов, связавшись с Коробковым, сообщил ему, что ожидается провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. На провокацию не поддаваться, лишь пленить их, но границу не переходить. Для этого необходимо привести части в боевую готовность, скрытно заняв доты Брестского укрепрайона и перебазировать полки авиадивизии, приданные 4-й армии, на полевые аэродромы (4, с. 92). То есть Павлов приказал сделать то, что войска были обязаны, исходя из тревожной обстановки, совершить минимум за неделю до начала войны.

Коробков уже начал было отдавать приказания, когда обрушился шквал огня. Армейская авиация, за исключением двух десятков самолетов, была уничтожена. В это время в штаб армии поступила директива № 1, предупреждавшая о возможности провокационного нападения немцев. А в половине шестого утра пришел приказ-телефонограмма из штаба округа: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому» (4, с. 96). Черный юмор войны.

Теперь все приказы либо запаздывали, либо опережали события. Характерны дальнейшие события в 4-й армии, которые с разными вариациями, но с одним результатом повторялись и в других частях прикрытия Западного фронта.