Федор Орлов - Месть «Голубой двойки»

Когда на Карельском перешейке завязались жаркие бои, наши летчики один за другим начали писать рапорты с просьбой послать на фронт. Но приказа об отправке не было. Командиру полка Филиппову все чаще приходилось прибегать к угрозе дисциплинарного взыскания, если не прекратятся эти настойчивые просьбы. Рвался на фронт и Гастелло. Мы теперь служили в разных эскадрильях, но по-прежнему виделись часто. Возвращаясь как-то домой, я упросил его походатайствовать за меня, если пошлют на фронт первую эскадрилью, где Николай был заместителем командира. И, действительно, вскоре меня прикомандировали к составу первой эскадрильи: Гастелло выполнил свое обещание «замолвить словечко».

Мы улетели на фронт.

…Суровые зимние дни. Частые метели, снегопады. Термометр нередко показывает 45–50 градусов ниже нуля. Словом, метеорологические условия самые неблагоприятные для полетов. А обстановка на фронте требовала активного участия авиации. Линию Маннергейма, построенную по последнему слову техники, белофинны считали непреодолимой. Многочисленные доты и дзоты, хорошо замаскированные в лесах, укрытые снегами, обрушивали на наши наземные войска ливень пуль и снарядов. Авиация вместе с артиллерией наносила по долговременным огневым точкам врага удар за ударом. Мы сбрасывали свой смертоносный груз по коммуникациям противника, узлам сопротивления и укрепленным районам. По всему было видно, что идет подготовка к решающему штурму линии Маннергейма. Черный финский гранит, железобетон и сталь — ничто не выдерживало массированных ударов нашей авиации.

Один из очередных боевых вылетов. Перед нами поставлена задача разбомбить крупный железнодорожный узел далеко за линией фронта. Корабли идут в колонне звеньев: впереди звено Парамонова, затем — Гастелло, а дальше — Маслова. Погода сегодня ясная, морозная. Недалеко от линии фронта к нам присоединяются истребители прикрытия. Уже видны Выборг и весь выборгский залив. Пока все спокойно. Но проходят минуты, и мы попадаем в зону сильного зенитного огня. Значит, близка наша цель — узловая станция Лаппекарда, откуда фронт снабжается техникой и живой силой. Зенитчики бьют остервенело, повсюду навешены сероватые шапки дыма, я слышу, как то и дело вокруг самолета с сухим треском разрываются снаряды, чувствую запах гари. Вот уже первое звено сбрасывает бомбы. Молодец штурман эскадрильи Козлов — «гостинцы» наши упали точно в цель, прямо по железнодорожному узлу. Маневрируя, выходим из зоны зенитного огня. Теперь — надо быть наготове, теперь жди вражеских истребителей, смотри в оба, чтобы не застали они тебя врасплох. Нервы взвинчены до предела, руки крепче сжимают штурвал и теснее подводят корабль к ведущему. На соседних самолетах в турелях вращаются стрелки, на лицах у них маски от мороза. Но им теперь и без них жарко, это я чувствую по себе. Стрелок ведущего экипажа из пулемета дает длинную очередь вверх — предупреждает, что подходят истребители противника, указывает их направление. Вижу их и я, они быстро приближаются, но близко подойти не осмеливаются, идут на параллельных курсах. Между тем откуда-то сзади стремительно появляется другой вражеский «бульдог» и выпускает одну за другой длинные пулеметные очереди по отставшему ведомому третьего звена — экипажу Карепова. Самолет задымился и отстал от строя еще больше, стрелкам других экипажей прикрыть его огнем стало уже невозможно. Теперь нападают на корабль сразу три «фоккера». Охваченный пламенем, самолет Карепова падает на территорию врага…

Мы вернулись на свой аэродром, успешно выполнив задание, но настроение у всех было подавленное. Конечно, война есть война, без потерь она не бывает, но в этом случае их можно было избежать, если бы… Если бы истребители сопровождения вовремя заметили подкрадывающегося врага и прикрыли отставший самолет, если бы сам летчик не отстал от строя.

— Все мы видели, — говорил Николай Гастелло на разборе полетов, — как наши стрелки открыли согласованный огонь и не дали вражеским истребителям приблизиться. Отрыв от строя одного самолета привел к тяжелой потере. Пусть это будет для всех нас горьким уроком, еще раз каждого заставит задуматься, что боевой порядок следует строго сохранять в полете от начала до конца, быть предельно осмотрительным. Будем же всегда помнить об этом, никогда не допустим ни малейшей недисциплинированности и достойно отомстим врагу за наших погибших товарищей.