Михаил Лыньков - Незабываемые дни

— Простите, Орест Адамович!

— Ну ладно. Сегодня ты можешь итти домой. А завтра тебе придется работать. Завтра в городе — базарный день. Надо будет как следует походить по рынку. Нам известно, что они и таким путем пробираются в город. Да чтобы иметь подходящий вид, под крестьянина оденься. Смотри, не зевай больше, иначе ты с такой работой до петли у меня дослужишься, очень даже просто-с…

Слимак возвращался домой, и нельзя сказать, чтобы мысли его были очень веселыми.

Не принес Слимаку большой удачи и следующий день. Базар был не очень многолюдный. Не видно было и особенного изобилия на возах, только капуста, огурцы, мороженые и моченые яблоки. Много было навезено разных бондарных изделий: кадок, ушатов, корыт. Горожане продавали из-под полы уцелевшую одежду, поношенную обувь. Рыночные торговки на все лады расхваливали свой товар: разный железный лом, иголки, нитки, прочую мелочь.

Слимак толкался среди возов, прислушивался, принюхивался. Бабки-молочницы подозрительно поглядывали на него, тревожно ощупывая свои карманы и за пазухой. Старушка, сидевшая на возу, подала ему, тяжело вздохнув, пару картошек и, когда он сердито швырнул их на землю, все вздыхала, досадовала:

— Видал ты его! Старец, а еще добром брезгует… Должно быть, злодей…

Слимак поспешил уйти в другую сторону.

И вот, наконец, ему как будто повезло.

Человек в пестрой кепке торговал кадку, о чем-то говорил с дядькой в длинном тулупе. Тот стоял около своих кадок и, не глядя на покупателя, отвечал ему, то и дело повторяя одно и то же слово:

— Ну, конечно…

— Должно быть, из них, — подумал Слимак, услышав несколько слов, сказанных человеком в кепке, и подошел ближе, словно тоже собирался что-нибудь купить из дядькиного товара.

А человек в кепке щупал обручи в кадке, стучал в дно, — хороший ли звон дает, — спрашивал:

— Значит, вы сами делаете их?

— Ну, конечно.

— И сами в лес по дерево ездите?

— Ну, конечно, сами…

— И они не мешают вам, партизаны?

Дядька в длинном тулупе хотел что-то ответить, но Слимак, тоже ухватившись за кадку, спросил:

— Много их у вас?

Дядька растерянно посмотрел на обоих покупателей, потом вырвал у них из рук свои кадки, решительно поставил на место:

— Вижу, вы только языками молоть мастера, а не товар мой покупать.

— Да я вот слышу, что вы про партизан знаете, так хотел про знакомого своего спросить, он где-то у вас там, в лесу! — проговорил Слимак, присматриваясь в то же время к человеку в кепке, который зачем-то полез в карман.

— Что ты толчешь, человече? Коли твой знакомый в лесу, то иди туда и ищи его! Что вы в конце концов ко мне пристаете? — Разозлившийся дядька даже отошел от них на другой край.

Слимак уже намеревался схватить за руку человека в кепке, но тот предупредил его и вцепился в воротник Слимака.

— Пойдем со мной! — решительно крикнул он Слимаку.

Но Слимак был не из тех, кого можно было легко провести. Схватив за руку своего противника, он изо всех сил рванул его к себе:

— Вот ты за мной пойдешь теперь! А-а, попался!

Дядька взглянул на них и поспешно стал грузить свои кадки на воз. А они, эти двое, стояли, вцепившись друг в друга, и силились не поддаваться.

— Не убежишь, партизан!

— Не уйдешь из города, бандит!

Они тормошили друг друга, наливались злобой, даже лбы взмокли от натуги. По рынку прокатился тревожный слух: схватили партизана! Перепуганные мальчишки, торговавшие синькой, сигаретами, бросились к этим двум человекам, окружили их, с любопытством спрашивали: который же из них, который? Но находчивые мальцы, сразу сообразив, что тут нет никаких партизан, бросились назад:

— Это жулики, дяденька! Жулики дерутся!

А где-то в стороне от рынка послышался громкий взрыв. Какая-то добрая душа, услышав, что ловят партизана, хотела, по-видимому, отвлечь внимание от него и бросила гранату. На рынке поднялся страшный шум, гам. Дядьки торопливо запрягали лошадей, разбегались люди.

Наконец, человек в кепке изловчился и заехал по уху Слимаку, тот не устоял на ногах. Но огромное желание было у Слимака одолеть врага, он собрал все свои последние силы и дал такую затрещину своему противнику, что тот отпрянул назад, выпустив из рук оторванную полу ватника Слимака. Это была короткая передышка на какую-нибудь минуту. С новыми силами бросились они в бой, пустив в ход и кулаки, и зубы, и свои сапоги, одним словом, все оружие, которое было в их распоряжении. Началась яростная потасовка. Полетели в воздух клочья ватника, пестрая кепка, целый лоскут от чьей-то штанины.