Анатолий Чехов - Чёрный беркут

— Не заразись, у него, наверное, сифилис, — донесся предостерегающий голос Карачуна.

Кайманов повторил свой вопрос на фарситском, туркменском и азербайджанском языках. Результат тот же: задержанный бессмысленно смотрел на него и молчал. «Кто он? Глухонемой или очень ловкий, хитро замаскировавшийся враг?» По опыту Яков знал: любой нарушитель не удержится, чтобы не ответить, услышав родную речь. Может быть, перед ним действительно сумасшедший и глухонемой, которому не только не доступно мыслить, но и не дано говорить?

По просьбе Якова из столовой принесли кусок хлеба. Кайманов протянул его нищему. Тот торопливо схватил хлеб, но есть стал медленно, будто каждое движение скулами причиняло неудобство или боль. Долго жевал, едва справляясь с этой, казалось бы, тоже непосильной для него работой.

Пауза затягивалась. Надо искать какие-то другие пути для того, чтобы заставить нищего заговорить, убедиться, тот ли он, за кого выдает себя.

Снова и снова Яков вглядывался в безучастное ко всему лицо задержанного и никак не мог найти решение. Больше всего сбивало с толку то, что нищий даже не думал опускать перед ним глаз, неотрывно смотрел на него с преданностью бездомной собаки, нежданно-негаданно получившей хлеб.

Вдруг Кайманова осенила неожиданная догадка. Он увидел, как по грязной ключице нищего поползла жирная белая вошь, присосалась к коже. Тотчас на этом месте появилось свежее красное пятнышко, такое же, как сотни других, покрывавших тело задержанного. Радуясь своей догадке, Яков едва не рассмеялся. О добрый, старый кочахчи Каип Ияс, торговец коурмой, спекулянт спичками! По тебе тоже табунами ползают вши, но твое настоящее шаромыжье тело настолько привыкло к ним, что не краснеет от укусов! А этого «нищего», ломавшего перед всеми комедию, вошки беспокоят. Ой как беспокоят! Ни воля, ни выдержка, ни тренировка великолепного актера не подвели. Выдала благородная кожа, оказавшаяся слишком нежной для роли отверженного бродяги.

— Шпион, — проговорил Яков, обернувшись к комбригу. — Ко вшам не привык, запятнался весь. Прежде, чем допрашивать, надо отмыть.

Ничто не дрогнуло в лице нищего, хотя Кайманову показалось, что на секунду в его глазах мелькнуло осмысленное выражение.

— Так и сделайте, — приказал комбриг коменданту. — Результаты допроса доложите потом лично. А вам, Яков Григорьевич, большая благодарность за помощь...

Как только начальник войск, попрощавшись со всеми, уехал, Федор Карачун распорядился:

— Товарищ Павловский, под вашу ответственность. Тряпье с задержанного снять. Вымыть «нищего» теплой водой, переодеть в чистое, доставить в комендатуру. Ты, Яша, поедешь со мной, будешь переводить.

Значит, через каких-нибудь полчаса он увидит Светлану! Якова вдруг охватило такое волнение, что он едва с ним справился. Ему очень хотелось вновь встретиться со Светланой и вместе с тем он боялся этой встречи.

Возможно, Федор специально устраивает так, чтобы увидеть их вместе, проверить свои подозрения! Как же быть? Отказываться немыслимо. Ведь его позвали не чай пить, а допрашивать нарушителя. Не говоря ни слова, он сел в машину и молча ехал до самой комендатуры.

Спустя полчаса они подъехали к дому, часть которого, состоявшая из двух комнат и небольшой кухни, была квартирой коменданта. Федор открыл дверь ключом. У Якова немного отлегло от сердца: значит, Светланы нет дома. Он вопросительно посмотрел на Федора, тот понял этот взгляд, ответил:

— Живу холостяком. Светлана ни с того ни с сего уехала в Тулу к матери.

— Болеет мать-то?

— Вроде...

Разговор сам собою замер.

«Значит, уехала. Не захотела даже повидаться. Боится! Меня или себя? Почему ей понадобилось уезжать так поспешно?»

Сбросив гимнастерки и умывшись с дороги, оба, настороженные и сосредоточенные, сели за обед, уже принесенный поваром комендатуры.

— Как у вас кяризы? — неожиданно спросил Федор. — Воды хватает?

— С избытком.

— В общем, все твои дела в порядке, и сам ты — комар носу не подточит: политически развит, с общественной работой справляешься, в быту морально устойчив.

Федор вскинул на него глаза, впился цепким внимательным взглядом.

Яков спокойно выдержал его взгляд. Нахмурившись, Карачун немного помолчал, потом, словно отгоняя ненужные мысли, провел рукой по волосам:

— Ну что ж, если в порядке, то вот какое дело. Посоветовались мы на днях в райкоме и решили рекомендовать тебя председателем участковой избирательной комиссии по выборам в Верховный Совет СССР. Учти, доверие большое, выбирать так первый раз в жизни будем!