Анатолий Гончар - Рискованный рейд

– Сулейман! – позвал он и, когда тот отозвался, напомнил: – Их должно быть трое. Сулейман, понял меня? Трое! – Потом не совсем уверенно: – Или двое.

– Знаю! – Уже втянутый в перипетию боя, Сулейман отвечал несколько резко.

– Обойдите их! – приказал Расул, видя, как еще один моджахед начал корчиться на открывавшейся его виду поляне.

– Я послал четверых! – Нуриеву показалось, что Сулейман огрызнулся.

«Что ж, тем хуже для него, будет на кого свалить вину в случае неудачи», – подумалось Расулу, но тут же он понял, что смалодушничал, и, злясь на самого себя, потрясая кулаками, потребовал:

– Да убейте же вы его, наконец!

Звук его голоса потонул в грохоте рассыпающихся по лесу выстрелов, так и не долетев до ввязавшихся в перестрелку сулеймановских боевиков. Они все никак не могли прикончить одинокого снайпера, а бой там, где располагались основные силы русских, постепенно начал стихать. Время пошло на минуты, если не на секунды; ведь стоило спецам сломить остатки сопротивления угодивших в засаду, и все оружие спецов окажется повернуто в другую сторону. И без того нервничавший Нуриев непроизвольно стал оглядываться за спину. Возможно, ему стоило вновь поднести микрофон радиостанции к губам, чтобы дать команду «отход», но, привыкший за последние месяцы к победам, он упрямо продолжал верить в свою удачливость…

… – Сволочи, гады! – во все горло орал Кузнец-один, поливая свинцом боевиков, уже вплотную подобравшихся к Артюхину.

Виктор стрелял коротко, но прицельно. Теперь, когда он наконец-то ввязался в бой, его мысли были всецело поглощены поиском целей и точностью прицеливания. Откатывался, переползал, перебегал с одного места на другое – и стрелял, стрелял, стрелял, сдерживая подступающего к Семену противника. Тяжелый пулемет казался игрушкой, лента – бесконечно ползущей золотой змеей. Но неожиданно золотая змея кончилась, упав в траву черным, широким и почему-то мертвым ужом. Упав на землю, Виктор потянулся к разгрузке, где лежала запасная лента, но не успел. Из-за спины совсем рядом послышались чужие шаги, и воздух вздрогнул от раздающихся очередей. Тело Кузнецова выгнуло болью, и он начал проваливаться в вязкую черноту. В последний миг его сознание уловило громкий крик…

– Огонь! – рявкнул подоспевший группник, и лес огласился новыми выстрелами.

Обошедшие Кузнецова с тыла боевики, потеряв двоих, спешно бросились назад, в чащу леса. Им вдогон выпустили несколько очередей и переключились на тех, что все еще не оставили попытку добраться до отстреливающегося из пистолета Артюхина. Но к месту нового боя уже подтягивались остальные бойцы разведывательной группы. Поняв всю бесплодность своей затеи, Сулейман, не дожидаясь приказа Нуриева, подал команду «отход»…

…Бой начал стихать. Солнце медленно близилось к горизонту. Два боевика, оставшиеся в живых из четверых, зашедших в спину Кузнецову, быстро взбирались по склону хребта. Оказавшись уже почти на вершине, они с удивлением заметили, что на ту поляну, где находились русские, открывается отличный вид, вот только расстояние показалось им излишне великоватым. Тем не менее, прежде чем продолжить путь, они решили хоть немного пощекотать русским нервы…

…Откуда-то сбоку, со стороны хребта, по рассредоточившимся на краю поляны спецам ударил автомат, но ему ответили сразу два пулемета, и попытка прижать разведчиков с высотки захлебнулась, так толком и не начавшись…

…Расул вздрогнул, когда из-за его спины прозвучала автоматная очередь и прямо у него над головой в сторону русских просвистел смертоносный свинец. Он выругался, приподнялся на локтях, чтобы наорать на стрелявших, но не успел этого сделать. Ответно летевшие пули впились ему в шею, раздробили височную кость и вынесли часть мозга. Нуриев всхлипнул и завалился лицом вниз, его ноги конвульсивно забились, выбивая мелкую-мелкую дробь. А стрелявшие боевики, не видевшие ни своего командира, ни его гибели, едва успевшие спрятаться от ответного огня, решив больше не искушать судьбу, ползком выбрались на вершину хребта и рванули в глубину леса. Для подобного случая место общего сбора было определено; оставалось только поскорее уйти, не оставив здесь своей шкуры…

… – Живой?! – удивленно и одновременно обрадованно воскликнул Алексей, уже и не надеявшийся на подобное чудо. Израненный, казалось бы, полностью издырявленный пулями, Кузнецов шевельнулся и, застонав, приоткрыл глаза.