Анатолий Гончар - ХМАРА

Гончар Анатолий Михайлович

ХМАРА

Тягучие осколки моей души причудливо извиваются и падают в бесконечность, ложась каплями чернил на бумагу. Одинокие точки, словно пули, обрывающие мысль, выглядят абсурдно и нелепо в этом удивительном продолжении чьей-то жизни... Мне хочется красиво писать о чем-то возвышенном. Вместо этого перо вычерчивает на бумаге ломанными, кривыми линиями историю, в правдивость которой с каждым днем я и сам верю всё меньше и меньше. Моя рука, неподвластная разуму, спешит запечатлеть на бумаге воспоминания о Росслане. Сердце сжимает тоска, а в мысли холодным ужом заползает грусть... Но кто знает, где заканчивается сказка и начинается быль?!

Первое моё ощущение: боль. Холодно. Лежу на спине, правой рукой сжимая тяжёлый, липкий от крови, теплый, пахнущий гарью предмет. Что это не помню, но знаю: бросить нельзя. Со стоном переворачиваюсь на живот и пытаюсь встать. Со второй попытки мне это удается. В голове пусто. Кто я? Где я? От чего так больно и холодно? Обрывки каких-то мыслей проносятся со скоростью метеора. Не успеваю ухватить. Почему-то в голове отчетливо стучит: надо идти. Преодолеть невыносимую, сковывающую разум боль и идти... идти... на восток. Почему именно на восток - не знаю. Может быть потому, что там небосвод уже окрашивается первыми лучами восходящего солнца? Или есть что-то еще? Что-то неуловимое для моего разума, но властно зовущее меня вперёд. Первые шаги даются с неимоверным трудом. "Нечто тяжелое", что в руках, беру за ремень и со стоном, но привычно забрасываю за спину. Грудь пронзает острая боль, в глазах красное марево. Сейчас бы упасть и не двигаться, но нужно идти. Внезапно непонятная тревога, волна пробирающей до костей жути, накатывает откуда-то сзади. Хочется обернуться и посмотреть, что там позади, но нельзя. Стоит мне только остановиться и оставшихся сил не хватит, чтобы снова сдвинуться с места. А с запада, становясь всё громче и громче, заставляя трепетать и без того гулко бьющее сердце, доносится пробирающий до костей вой, вой кровавого торжества дикого зверя, напавшего на след добычи. Ему вторит другой, далекий, но еще более устрашающий голос. "Волкодлаки"? - сумасшедшая мысль от чего-то не кажется сумасшедшей. Иду, почти бегу вперед, стараясь как можно скорее уйти от завывающих преследователей. Вой всё ближе. Мне кажется, что я уже слышу стук когтей, бьющих по корням деревьев, и щелканье зубов в жадно распахнутой пасти. Провожу рукой по лицу, сдирая следы запёкшейся крови. На правом виске глубокая, продолговатая ссадина. Грудь разрывается от бешеных ударов объятого жаром сердца и тяжело вздымающихся, сипящих, раздувающих этот жар легких. Так некстати попавшийся на пути сучок цепляется за окровавленное плечо. Пульсирующая злая боль заставляет зажмуриться. Проваливаюсь словно в небытиё, но чувствую, что ноги по-прежнему продолжают нести вперёд. В затуманенном мозгу внезапно всплывает имя "Николай". Меня так зовут?! -спрашиваю себя сам и понимаю, что это так и есть. А перед мысленным взором красными всполохами мелькают виденья: маленький домик на берегу большого озера, крик петуха на утренней зорьке, извилистая лента дороги, ведущая в перелесок, белоствольные берёзы, окружающие квадраты полей, знакомые и такие родные лица... Видение меркнет... Мысли ускользают... Вновь погружаюсь во тьму... Открываю глаза: я ещё продолжаю идти, точнее - брести, вяло переставляя непослушные ноги. Надо мной легкой дымкой проносится серая бесшумная тень. Мои зенки лезут на лоб: этого не может быть! Но силуэт женщины на фоне розовеющего востока видится отчетливо. Мой взгляд провожает удаляющуюся фигуру. Ум заходит за разум: помело.., ступа... - бред. Пока я прихожу в себя, видение меркнет, уносится на запад и, мерцая средь звёзд, окончательно исчезает в ночном небе. Делаю еще несколько шагов, обессилено опускаюсь на землю и вновь закрываю глаза. Сил чтобы сопротивляться навалившейся усталости и боли нет. Через несколько секунд страшные звери будут здесь и... Но странное дело, непрекращающийся вой внезапно поворачивает на север и, постепенно затихая, растворяется за линией далекого горизонта. Давившее на сердце чувство обречённости отхлынуло. Дышать стало легче, но все мышцы сковала непреодолимая усталость и тянущая жилы боль. Болит каждый атом моего тела. Думается: стоит застонать и станет легче. До скрежета сжимаю зубы. Надо идти. Поднимаюсь и, еле переставляя ноги, вновь движусь навстречу солнцу...