Так мы решили вновь проявить своё неистощимое военное любопытство и всё-таки рискнули сунуть носы туда, куда осмеливался проникать лишь вездесущий горный ветер. Мы осторожно вошли в настежь распахнутые ворота и медленно направились дальше. Пока что всё было тихо… Сквозь разбитые окна очень хорошо обозревались пустые просторные помещения с ровными бетонными полами. Никакого оборудования внутри не было. Лишь в двух-трёх углах ржавели какие-то железные останки…
— Скорей всего, здесь находился консервный цех. — предположил Иваныч, отходя от очередного оконного проёма. — Овощи или фрукты закатывали в банки. А потом всё рухнуло…
— Ох, уж эти дудаевцы! — шутливо возмутился я. — Расхитители социалистической собственности…
Уже у вторых ворот мы наткнулись на вход в местное подземелье. Может в бомбоубежище, или же в склад, где в прошлом хранилась готовая продукция. Искать другие входы да выходы нам уже не хотелось и поэтому мы продолжали визуальное изучение двух десятков ступенек вниз до дверного пролома со следами ВВ-насилия на уровне ручки. Потом я осторожненько спустился вниз на пять-шесть ступенек. Дальше на полу валялись целые вороха бумаг и картонных упаковок вплоть до глухой стены с многочисленными пулевыми выемками в серой штукатурке. Самой двери здесь не наблюдалось, что означало лишь то, что задолго до нашего появления в этом подземном бункере успели побывать более удачливые «военные краеведы»… Либо другие, ещё более фартовые «расхитители социалистической собственности»… А ведь могли и дудаевские боевики сюда периодически похаживать… Так сказать, для присмотра за порядком…
Исключительно из любопытства я медленно и осторожно спустился по лестнице до самого низа, надёжно ухватился руками за край дверного проёма и аккуратно заглянул сначала в правую половину коридора, но ничего интересного там не обнаружил… А затем и в левую сторону… Однако и в этом направлении не имелось ничего хорошего… Совершенно и абсолютно…
На этом, очень даже возможно интереснейшем моменте… Увы, но моя смелость в постижении неизведанных тайн чеченских подземелий закончилась… А благоразумие вместе с инстинктом самосохранения во весь голос настойчиво советовали мне покинуть это непонятное место… Мало ли чего там могли оставить боевики!?..
— Ничего не видно! Темно как в пещере… — проговорил я, медленно поднимаясь по остаткам ступенек. — Нет там наверное… Ни хрена…
Говорил я в общем-то сущую правду, но мне почему-то не поверили…
— Да не может такого быть! — сказал сверху ротный. — Бумаг-то вон сколько разбросано… Должно же там что-то быть…
— Саня! Иди сам! Если не веришь… Я тебе даже свой фонарик дам…
Моя скрытая досада была понятна только мне одному, так как я не хотел наступить в тёмном подвале на какую-нибудь минную пакость, затаившуюся под слоем бумаг, картона и тряпья, густо покрывавшем весь пол… Мне хватило и того, что я хоть спустился вниз до самого пролома и действительно постарался хоть что-то разглядеть… А мне тут ещё и выговаривают!.. И главное, кто это тут умничает!?.. Командир роты разумеется и в Африке командир роты, но всё же моё возмущение было очень оправданным и вполне обоснованным…
Эти растреклятые зодиакальные Овны ещё ранним утром дружненько проблеяли «собрату» Пуданову своё премудрое пророчество… Чтобы он сегодня весь день, «слышите, Але-ександр Иванович?!.. Ве-есь де-е-ень!..», находился под ясными солнечными лучиками… И целый «товарищ майор Российской Армии» ну никак не посмел ослушаться предсказания своих космических собратьев… И потому очень даже послушно оставался на поверхности Матушки-Земли… Чтобы понежиться под «звездой по имени Солнце»…
— «Нельзя же не исполнить волю всего стада! — усмехаясь, думал я на последних ступенях. — А то ещё затопчут копытцами… Или Забодают насмерть!.. Найти бы этого книгопечатника… И наказать… За подрыв боевой готовности…»
Перед сегодняшним выездом я выпросил у Иваныча его заветную книжицу и внимательно изучил её от корки до корки в надежде обнаружить неопровержимое доказательство моих предположений… Я вполне искренне решил, что данная печатная продукция была выпущена в какой-нибудь типографии города Грозный перед самым началом войны… А потом подброшена нашим солдатикам и командирам… Ведь сейчас так модно использовать всевозможные виды психологического оружия!.. Известно ведь, что чеченский генерал Дудаев ещё тот шутник!.. Да массовик-затейник!..
Читать дальше
Однако, считаю, что автор излагает свои воспоминания, пропущенные через призму своего отношения к окружающим и личных оценок молодого старшего лейтенанта - командира разведгруппы специального назначения.
Много деталей не соответствующих действительности. Например, описание сопровождения колонны и последующей за этим гибели начальника разведки 166-й бригады не является достоверным. Каким образом разведотряд СпН был привлечен к сопровождению колонны, на каком основании привлечён и в связи с чем погиб майор - НР 166-й бригады, его радист и как капитан - помощник начальника НР получил множественные осколочные ранения от взорвавшегося выстрела из подствольного гранотомета, попавшего ему в разгрузку, описано совершенно не так как было на самом деле.
Думается, правды ради, можно сказать, что и роль начальника ОРО отряда Стаса Харина и его участие в мероприятиях с моей точки зрения сильно принижена. В том числе и в засаде на дороге, где "забили" водовозку с чеченским милиционером. Действия Стаса и все происходящее там я видел собственными глазами, хотя в книге это отрицается. Кстати, "броню" тогда мы оставили в поле, а не на блокпосту. Она была постоянно на связи и могла в любой момент подскочить к месту засады.
Радисты-разведчики в ходе выполнения задания входят в состав РГСпН и соответствующие документы оформляются в оперативном деле. Но автор считает, что за радистов командир группы не отвечает. Что в корне не правильно с любой стороны.
Несколько раз упоминается, что капитан Скрехин приносил и озвучивал расшифрованные радиограммы от Центра, хотя для этого ему бы необходимо было иметь шифроблокнот на выдаче как минимум, который однако штатно на задание получает как правило командир РГСпН. На практике капитан Скрехин мог, в отдельно взятом случае, так же получить шифроблокнот и взять на себя шифровку и расшифровку всего радиообмена разведотряда с Центром, если бы он подольше прослужил в 173-м и чувствовал себя посвободнее. А он прибыл на новое место службы только за несколько дней убытия на "боевые" в составе РОСпН. Кроме того содержание разведданных при шифровке все равно бы определялось в радиограмме командиром разведотряда СпН, а не капитаном Скрехиным.
Это не исчерпывающий список того, что не согласуется с моей памятью, а значит вполне вероятно, что и с памятью других участников описанного. Что можно списать наверное на давность и на то, что человеческая память у всех работает по разному.
Но в целом, повторюсь, для посторонних людей книга верно воспроизводит некоторые особенности работы подразделения спецназначения ГРУ во время первой чеченской войны.